5
Их направляли военные, неукоснительно подчинявшиеся приказам Суонна, они провели их сквозь забитые развилки на главное шестиполосное шоссе. Через полчаса они уже неслись вдоль внешнего периметра Блентпорта, забора из рабицы в тридцать футов высотой, за которым волновались обширные луга. Дорога справа задыхалась от машин, а воздух наверху был забит дронами. Коляска летела вперед.
Чуть позже зажужжал коммуникатор Фурда.
— Коммандер Фурд?
— Кто это?
— Халил Буссэ. Полковник Халил Буссэ, командующий тем, что осталось от гарнизона Блентпорта. Большую часть моих солдат отправили в горы. Буквально.
— Благодарю за звонок, полковник. Смитсон сказал, что вы — единственный настоящий человек в Блентпорте.
— Думаю, — засмеялся Буссэ, — он имел в виду, что большинство остальных просто уехали… Коммандер, у нас очень тревожная ситуация, и я хочу, чтобы вы попали на корабль и никто не пострадал. Жду вас у четырнадцатых ворот. Вам нужно проехать вдоль периметра еще двенадцать миль…
— Двенадцать миль?
— Блентпорт — это очень большое место, коммандер. И пожалуйста, поторопитесь. Ситуация ухудшается.
— Спасибо, полковник.
Забор мелькал слева. Он вздымался на тридцать футов, украшенный электронными мониторами, щетинился автоматическими пушками и трещал от высокого напряжения, а ведь это был всего лишь внешний периметр; два внутренних укрепили еще сильнее. Для низинных городов Блентпорт оставался старым и медленным сердцем, окруженным быстро растущими органами; центром, который ограничивал рост периферии и одновременно питал ее, связывал воедино разрозненные районы, а они пытались отдалиться от него. Может, именно так Содружество воспринимало Землю.
Когда «Чарльз Мэнсон» шел на посадку, Фурд окинул взглядом Блентпорт и тогда запомнил его как обширную желтую равнину, такую же огромную, как и города вокруг, с тремя концентрическими оградами, похожими на клеточные стенки, не дающими порту и городу заразить друг друга. Сейчас же коммандер смотрел на огромное поле необработанной земли, единственное встретившееся им во Впадине продуваемое всеми ветрами пространство желто-зеленой травы. Сверху было видно, что подъездные дороги входят внутрь симметрично, по спирали, а огромные ворота расположены на равных интервалах друг от друга, но внизу масштаб брал свое, и расстояние между ними, казавшееся незначительным, стало бесконечным.
Коляска увеличила скорость. По пути начали попадаться блокпосты, но на каждом солдаты взмахом руки пропускали Фурда, прекрасно зная, кто едет. Движение стало не таким плотным, автомобили двигались быстрее, большая часть из них заворачивала на КПП. Теперь повозка делила дорогу с грузовиками и прицепами, спешащими по самым обычным делам. Увешанные тросами кузова и многочисленные колеса возвышались над крышей коляски и полностью заслоняли окно со стороны Фурда, где их игнорировала паутина, продолжая влажно мечтать о крохотных катаклизмах.
Вдалеке заголосили сирены, как высокие непрерывные обертоны военных граундкаров, так и двухтонное завывание дронов — последнее использовали не только военные, но и машины скорой помощи. Правда, слышались они все реже; то ли эвакуация подходила к концу, то ли коляска оставила ее позади. «Эвакуация», — кисло подумал Фурд. На Шахре располагался второй по величине флот Содружества, но его развернули оборонительным кордоном против единственного корабля. Против «Веры». Эвакуацией местные власти говорили, что Фурд потерпит поражение, а Она пройдет сквозь кордон.
Коммандер наблюдал, как справа прогромыхал грузовик, но ничего не услышал и только сейчас понял, что шум автомобилей потонул в реве взлетающего корабля, скорее всего, 078. Словно перегруженный и недостаточно отремонтированный, он поднимался вверх тяжело, как метановый пузырь в грязи, и чуть не задел верхушки зданий телеуправления, запоздало и неуклюже выходя на курс к кордону. Похоже, переоснащение «Чарльза Мэнсона» подходило к концу, и Блентпорт возвращался к привычному режиму работы.
Впереди показался разрыв в ограде, подъездная дорога вела к воротам.
— Сворачивайте! — закричал Буссэ по коммуникатору. — Сворачивайте, это ворота четырнадцать!
Они свернули. За ними тут же пристроились мелкие и не столь быстрые граундкары, шедшие за экипажем по внутренней полосе. Завыли сирены, четыре военных шестиколесника, которые Фурд в шуме и хаосе не заметил, ринулись вперед, блокируя въезд. Коляска закрутилась на месте, остановилась в нескольких футах от их бронированных боков. Граундкары позади замерли, автомобили, ехавшие за ними, тоже, но они не видели, почему образовалась пробка, потому начали буксовать и жать на клаксоны.
Военные сирены затихли. Гудки со стороны шоссе — нет. Послышались голоса, когда военные начали отгонять водителей, свернувших на подъездную дорогу. Споры достигли пика и неожиданно умерли, когда кто-то — Фурд надеялся, что солдат, — выстрелил — Фурд надеялся, что в воздух. Секунда тишины оборвалась рокотом двигателей и визгом шин, автомобили принялись сдавать назад. Вскоре коляска осталась одна против шестиколесников и в окружении солдат, чьи позы, лица и автоматы были непоколебимы. Сильный ветер трепал траву на лугах. Рев транспорта на шоссе казался очень-очень далеким.
Военные опустили оружие, один из них что-то сказал в коммуникатор, а у Фурда тут же зажужжал его собственный.
— Буссэ коммандеру. Они знают, кто вы. Следуйте за ними до средних ворот, там вас ждут.
Шахранский возница до сих пор ничем не дал понять, что знает язык Содружества, но явно неплохо разбирался в наречии поднятого и опущенного оружия и приказаний ждать не стал. Он хлестнул упряжку, чуть только шестиколесник перед ним завел двигатель — тот завизжал металлической химерой и отъехал в сторону, открыв доступ к внешним воротам. Правда, машина не остановилась, а последовала за коляской.
Полмили прошло в тишине, за процессией следили только автоматические орудия, дорога нерешительно разделяла широкое поле, и ее как будто готовилась в любую минуту потоком захлестнуть высокая, колышущаяся трава; потом появилось срединное ограждение, такое же высокое, как и первое; далее — массивный караульный пост, вокруг которого скопилось еще больше военных машин и солдат. Тахл и Фурд прошли проверку быстро и вежливо, их еще полмили сопроводили до третьего периметра. Последний забор из камня и рабицы оказался в целых тридцать футов высотой. Судя по видимым средствам обороны (пулеметам на вертлюжной установке, датчикам температуры и движения, лазерам, дуговым лампам), Фурд мог только представить, что же еще там спрятали, закамуфлировали, миниатюризировали так, чтобы это было невидимо для невооруженного взгляда.
На третьем периметре все было огромным: ворота, здание блокпоста (мощные конструкции из настоящего камня, в отличие от их на скорую руку сделанных предшественников), военная техника и даже сами солдаты.
Тем не менее полковник размерами не поражал. Ростом с Тахла, лысеющий и пухлый, он в одиночестве ждал их перед воротами.
