Кир отрезала луч. Багровый палец вместе со всеми ветвями и нитями исчез с экрана мостика, оставив пустой тоннель в объекте между кораблями. «Вера» немедленно обрубила один из своих перехватчиков; голубой палец исчез, оставив зеркально отраженную сеть пустых тоннелей.
— Видите? А теперь отключайте остальные, один за другим.
Кир принялась за работу. То же самое сделала «Вера», они как будто вытаскивали из тела вены и артерии, по одной за раз.
Они вместе создали и питали сеть; а теперь вместе раздирали ее. Процесс шел медленно, но методично. «А мы неплохо работаем в команде, — мрачно подумал Фурд, наблюдая за происходящим на экране. — Мы, можно сказать, прекрасно сочетаемся. Созидаем нечто, существующее лишь на экране, а затем разрушаем его».
Наконец все завершилось, и пространство на экране стало таким же пустым, как и в реальном космосе. Корабли все еще разделяло шестнадцать сотен футов. Они все еще летели через Пропасть, бок о бок, на мощности в тридцать процентов, и наблюдали друг за другом. Команда смотрела на «Веру» невооруженным глазом, изучала через экран и не знала, делает ли Она так же. Только чувствовала, что на них смотрят в ответ.
— Коммандер, мне нужен приказ.
— Запускайте все, Кир. Стреляйте по Ней всем, что у нас есть.
Фурд взглянул на Тахла, но тот отвернулся.
Вдоль левого борта «Чарльза Мэнсона» открылись новые отверстия: кристаллические лазеры ближнего боя. Они обрушились на Нее горизонтальным ливнем. Расстояние было слишком маленьким, отражатели сработать не успели — как не отреагировал бы «Чарльз Мэнсон», если бы ответила Она, — и каждый луч попал в цель, разбрызгиваясь, подобно дождевым каплям. Кир пожала плечами и увеличила мощность орудия до максимума. В некоторых местах вверх взметнулись крохотные облака обломков, но внутрь лазеры не пробились. Кир выстрелила снова, не сбавив оборотов.
«Вера» атаковала в первый раз: дала бортовой залп бледно-золотыми световыми лучами малой интенсивности.
— Гармонические пушки, — пробормотал Фурд. Кир кивнула, даже не заметив этого.
На «Вере» стояли такие же орудия, как и на «Чарльзе Мэнсоне», многополосные шумогенераторы, которые издавали звуки как на слышимых, так и неслышимых частотах, разрушавшие молекулярную структуру корабельного корпуса. В прошлом такие пушки разорвали на куски по меньшей мере три крейсера Содружества, но «Чарльз Мэнсон» был иным: сильнее во много раз.
Гармонические волны кодировали в световые лучи, и те, попадая в цель, выпускали их на волю. Звук походил на органную токкату и фугу, перегруженные басами, или полифонический хор, злоупотребляющий сопрано, где все ноты смешали в кучу и исполнили в случайном порядке.
На корпусе «Чарльза Мэнсона» заиграли — буквально — обертоны. Резонанс волнами прошел по мостику, узким коридорам и жилым помещениям. Поднялся скрежет, словно «аутсайдер» опять попал в ловушку Гора 4, когда внутренние слои обшивки начали отрываться от внешнего, скручиваясь в разные стороны друг от друга. В командном отсеке пошла кругами жидкость в дозаторах, стоящих на ручках кресел, задрожали вещи, разбросанные по полу. Людей тошнило, от звука сводило мышцы, но ничего более. Он разрывал корабли, а не их обитателей. Гармонические пушки потерпели неудачу, их сигнал оказался недостаточно сильным. Обертоны прокатились по всей длине корабля, затем обратно и стихли.
Кир разогнала кристаллические лазеры до критического уровня, не собираясь сбрасывать мощность. От выстрелов на корпусе «Веры» вздымалось все больше облачков из обломков. Кир искоса взглянула на Фурда, еле заметно улыбнулась и запустила гармонические пушки «Чарльза Мэнсона». Золотые лучи преодолели тысячу шестьсот футов пространства и донесли закодированный груз до обшивки противника. Одновременно продолжали работать кристаллические лазеры. Команда не слышала музыки обертонов, но знала, что та вызывала внутри Нее колебания как минимум такой же силы, какие недавно испытал «Чарльз Мэнсон».
Целых десять секунд — именно столько было нужно, чтобы последовательность нот прошла по корпусу туда и обратно, — «Вера» не отвечала. Возможно, Она получила повреждения. Мало-помалу упорно добавляли урона лазеры. Кир поставила гармонические пушки на зарядку для следующего залпа.
Корпус противника засиял, помутнев, словно из корабля вытекала душа, и «Чарльз Мэнсон» получил несколько небольших ударов. Команда еще толком ничего не поняла, когда экран дал местное увеличение. В местах попадания лазеров крохотные чешуйки обшивки амальгамировались, превратившись в коллимирующие зеркала, поднятые под таким углом, чтобы отразить лучи; причем не просто отразить, но направить в то же самое место на корпусе самого «Чарльза Мэнсона». Вновь отчаяние, вновь непревзойденная точность. И вновь Фурд выругался.
Кир оправилась быстро. Отраженные лазеры нанесли лишь поверхностный урон, такой же, как у Нее, и его легко можно было устранить. Кир отключила орудие и, взглянув на Фурда, дала второй бортовой залп из гармонических пушек. Последовательность нот опять заиграла на корпусе «Веры», и Она опять не ответила. Кир дала третий залп.
Они знали, что Ее внутренние повреждения растут. Знали, что, если «Вера» захочет выбраться из зоны поражения гармонических пушек, Ей придется включить маневровые двигатели по правому борту. Она так и поступила; только из них пошел не выхлоп, а что-то тяжелое и медленное, черное, округлое и блестящее, словно из корабля струями забили внутренности. Примерно в пятистах футах от Нее потоки соединились в облако едкой плазмы, цветом походившее на надкрылье жука; по его темной поверхности ползли переливчатые отблески. «Вера» взмахнула им, как плащом, и облако, клубясь, отправилось к «аутсайдеру».
Фурд тут же приказал отступить. Забили маневровые двигатели по левому борту, расстояние между противниками увеличилось до трех тысяч футов. Сопла расширились, выстрелив облаком нейтрализатора.
Фурд оказался прав. Она хотела расширить расстояние между кораблями, но заставила их это сделать. Они не могли поступить по-другому, ведь стоило плазменному сгустку подойти ближе, он бы разъел всю электронику, заразил биосистемы, сожрал внешние слои обшивки и — что самое жуткое — продолжал бы это делать даже после завершения боя и уничтожения противника, выпустившего его. С ним можно было бороться, лишь отступив и выпустив нейтрализатор.
Светлое облако «Чарльза Мэнсона», клубясь, летело навстречу черному облаку «Веры», быстро преодолевая три тысячи футов. Никакого символизма. Белизна нейтрализатора отдавала цветом грязных бинтов, а чернота плазмы сияла драгоценным камнем. Они встретились, и в этот раз пата не было. Их сгусток вполз в плазму, залез на нее, нырнул под нее, один за другим гася переливчатые оттенки, как будто отрастил пальцы и теперь выдавливал врагу глаза. Ее облако исчезло под бледной ползучей тенью, свернулось внутрь себя и прекратило существование. В пространстве между кораблями нейтрализатор неожиданно остался в одиночестве, как нечто, плавающее в туалете. Кир коснулась панели, и оно схлопнулось, оставив после себя лишь пустоту.
