— Тахл, вы говорили, что мы узнаем о Ней много нового. Взгляните на экран. Это была не битва. Она с нами не сражалась. Она собирала урожай.
Огромный скрученный канат цвета всех оттенков серебра с прожилками вороненой стали подобрался ближе к кратеру в миделе. Он парил между двумя кораблями, уходя от одного к другому и не касаясь обоих. Он не связывал противников физически, ни разу не дотронулся до них одновременно, но скреплял воедино своей сущностью, сплетая в плотный жгут материю «Веры» и материю «Чарльза Мэнсона».
Возможно, серебряные пауки только этого и хотели: разделиться, превратиться в молекулярных призраков, а потом с радостью вернуться к Ней, испытать поглощение вместе с вырванными кусками «Чарльза Мэнсона» и распоротыми телами синтетиков, которые треугольники собрали для Нее, сплетя гигантский канат. Теперь «Вере» могло хватить энергии до самой Шахры. И, возможно, Она хотела, чтобы «аутсайдер» все это время летел рядом. То ли компаньон, то ли домашняя скотина, он всегда давал возможность подкормиться, если понадобится.
Кратер в миделе, казалось, раскрылся, принимая в себя канат. Тот вошел внутрь, и все входил, и входил, пока не свернулся, не утонул в цвете, не имеющем названия. Поглотив его, «Вера» вздрогнула, по всему Ее телу прошла ударная волна. Муаровые узоры, распространяющие энергию, полученную из массы, потемнели, разделяя Ее тысячью расходящихся тропок. «Вера» двинулась вперед, увеличив ионную тягу до сорока пяти процентов. Каанг поравнялась с Ней, и «Чарльз Мэнсон» пошел рядом, ведь сейчас ему было некуда идти. Да и куда бежать домашним животным?
Они стали Ее частью на еще одну малую долю, на еще один порядок величины. И чем ближе к Шахре, тем больше могло быть таких слияний. Она возьмет у них все, что захочет, и они никак не смогут Ее остановить. Теперь между ними установились вот такие отношения.
— Отношения? Отношения? Коммандер, это военная операция!
— Называйте это как хотите, Кир.
— Отношения не стоят на месте, коммандер. Они растут. Умирают. Их можно изменить.
С тех пор как Фурд сказал об этом, казалось, миновали часы. На деле прошло лишь несколько минут, и корабли по-прежнему летели бок о бок сквозь однообразную тьму Пропасти. «Вера» все еще хромала — Ее изображение на экране покачивалось вверх-вниз, — но теперь шла на сорока пяти процентах. Спиралевидные узоры на Ее корпусе стали темнее. Когда-то в Поясе корабли преследовали друг друга, как пара тарантулов. Теперь все изменилось.
— Разрешите высказаться откровенно, коммандер, — сказала Кир.
— Разумеется, высказывайтесь.
— Вы сказали, что мы не сможем остановить Ее. Это непростительно. И я задаюсь вопросом, вы ли это сказали.
Фурд пристально взглянул на нее:
— Не стоит развивать эту мысль.
Кир не отвела глаз:
— Если вы говорите, что мы не сможем остановить ее, то мой долг заключается в том, чтобы задавать такие вопросы.
Прежде коммандер никогда не слышал, чтобы она говорила о долге.
— Я серьезно, коммандер.
— Я хочу Ее остановить, но нам нужно оружие, которое сработает. А ваш арсенал мы уже почти исчерпали.
Беседы на мостике прекратились. Разговор Кир и Фурда сейчас мог пойти по нескольким сценариям, и все они не вели ни к чему хорошему; положение неожиданно спас Смитсон.
— Вы оба, — сказал он, — упускаете одну важную деталь! Оружие может называться по-другому. Все, что воспроизводит причинно-следственную связь, способно стать оружием.
— Совершенно верно, — сухо ответил Фурд. — Как и то, что отношения не стоят на месте. Вы можете предложить нам нечто более конкретное?
— Да, могу. Невероятно конкретное, оно останавливает время. «Молитвенные колеса».
Генераторы стазиса для изоляции ПМ-двигателя. «Чарльзу Мэнсону» для безопасности нужны были три такие установки. По инструкции на борту всегда держали девять. А ПМ-двигатель «аутсайдера» после Гора 5 и так не работал.
— Продолжайте, — сказал Фурд.
— Да и вы так уже все поняли, — нетерпеливо ответил Смитсон. — Снимем два «колеса», запустим их в кратеры. Рискнем. Возможно, они заморозят процесс трансформации массы в энергию…
— Почему они должны это сделать?
— …изолируют его, заморозят, как и в ПМ-двигателе, и тогда кратеры превратятся в обыкновенные пробоины, и мы сможем стрельнуть туда всем, чем захотим. Сможем проникнуть в Нее. Разорвать Ее.
— Притормозите. Почему они должны заморозить процесс переноса массы в энергию?
— Посмотрите на кратеры, коммандер.
Фурд посмотрел. Те через шестнадцать сотен футов уставились на него немигающим, спокойным взглядом. Они переливались не имеющим названия цветом, играли с фокусом и перспективой, но прежде всего оставались безмятежными, пребывая в стабильном, устойчивом состоянии.
— Коммандер, это не обыкновенные процессы переноса массы в энергию. Они обходят все уравнения, так как их замедлили и разделили миллионы раз подряд. Чтобы создать столь устойчивый поток энергии, чтобы распространить его по всему кораблю, нужна ничтожная доля того вещества, которое поглотили кратеры. А еще для этого необходима другая физика.
— ПМ-физика.
— Да, коммандер. Мы так сделать не можем, слишком мало знаем о переносе материи. Но мы знаем, как замораживать подобные процессы в стазис-поле.
— И Она знает. И поэтому сможет остановить «молитвенные колеса».
— Разумеется, сможет, коммандер! Но насколько быстро?
— Понятия не имею, и вы тоже.
— То есть вы предпочитаете сидеть сложа руки? Пока «Вера» не остановит «молитвенные колеса», Она будет уязвимой, а кратеры открыты. Возможно. Но «возможно» в любом случае лучше того, что мы имеем сейчас. Мои люди могут снять два «колеса» с кормы, приварить к ним какую-то навигационную систему, двигатели и подготовить к запуску примерно за час. Так достаточно конкретно?
5
Позже Фурд поймет, что Смитсон, скорее всего, спас корабль, просто заставив всех работать. В тот момент почти не имело значения, принесет ли идея хоть какие-то результаты, хотя она и была чрезвычайно умной; в отсутствие цели команда или заразилась бы настроениями Фурда, или же отстранила бы его от командования. Обе возможности стали бы фатальными. Поэтому Смитсон заставил всех работать, а Фурд сохранил пост коммандера, хотя его мысли — а также их причины — остались для всех непонятными и тревожащими.
Смитсон был нетерпелив как с начальством, так и с коллегами, но к подчиненным зачастую относился совсем иначе. В этот раз он вел себя безупречно, чем удивил многих: вдумчиво и педантично, тихо и властно, совсем как Фурд в нормальном состоянии. Два «молитвенных колеса» забрали из резерва, не стали снимать с ПМ-двигателя. Люди Смитсона быстро проверили функциональность устройств, протестировали их, установили систему навигации, двигатели и вручную перенесли на конвейерную трубу, по которой «колеса» отправились в нижнюю пусковую шахту. Весь процесс занял сорок семь минут. Кир понадобилось еще семь на окончательное тестирование и программирование курса. Параллельно она — по предложению Смитсона — доложила Фурду, чем и в какой последовательности станет стрелять по кратерам. Тот отреагировал с чуть большим воодушевлением. Он тихо сидел с Кир посреди мусора и обломков, усыпавших мостик — коммандер по-прежнему настаивал, что убирать их не надо, — выслушивал рапорт и наблюдал за «Верой».
