— Что значит, была, но не в момент убийства? Ты сегодня ходила в Грейстоунс?
Хелен замялась.
— Да, мы встречались. Во-первых, я чертовски устала от стрекота твоей пишущей машинки, а во-вторых, очень хотела увидеть Эрни.
— Выкладывай, что у тебя с Эрни Флетчером, не тяни! — не унималась Салли.
— Как пурист, убедительно прошу не использовать настоящее время, — сказал Невилл.
— Ты-то наверняка в курсе? — бросилась в атаку Салли. — Выкладывай, черт побери!
— Все не так, как ты думаешь! — зачастила Хелен. — Признаю, Эрни мне нравился, но не до такой степени.
— Раз с Невиллом поделилась, то и со мной сможешь, — заявила Салли. — Только не надо сказок вроде «пошла к нему из-за стрекота пишущей машинки». Все равно не поверю.
— Давай колись! Салли обожает мерзкие истории, — подначил Невилл.
Хелен вспыхнула:
— Обязательно так выражаться?
— Милочка, я с самого начала говорил, что для меня это слишком мерзко и банально. Зачем сейчас цепляться?
— Тебе неведомо отчаяние! — посетовала Хелен.
— Все дело в моей божественной отрешенности.
— Надеюсь, убийство повесят на тебя, — вмешалась Салли. — Что тогда будет с твоей божественной отрешенностью?
Невилл задумался.
— Вопрос, конечно, интересный, — согласился он. — Естественно, внешне я бы сохранял спокойствие, а вот испугался бы на самом деле? Надеюсь, что нет.
Хелен ударила кулаком по дивану:
— Слова, слова — что в них толку?
— Нет ничего более омерзительного, чем культ материального, — отозвался Невилл. — Милочка, у тебя мещанское мировоззрение.
— Да замолчи ты! — Салли подошла к дивану и устроилась рядом с Хелен. — Успокойся, старушка, и расскажи все по порядку. Если ты села в лужу, я постараюсь тебя вытащить.
— Не вытащишь! — с несчастным видом воскликнула Хелен. — У Эрни были мои долговые расписки. Полиция наверняка их найдет, и разразится страшный скандал.
— Долговые расписки? — хмуро переспросила Салли. — Откуда они у него? Откуда они вообще взялись?
— Расписки по моим карточным долгам. Невилл думает, что Эрни их выкупил.
— Зачем, ради всего святого? — изумилась Салли, и монокль снова выпал из ее глаза.
— Вот что значит кристальная чистота помыслов! — восхитился Невилл. — Мне даже неловко.
— Да все я понимаю! — пылко возразила Салли. — Но эта история с невыплаченными долгами чересчур vieux jeu
[7]
. Не дай Бог мне использовать такое в своих книгах!
— Так ты эскапистка? — сочувственно поинтересовался Невилл. — Поэтому пишешь неправдоподобные романы? Тебе невыносима суровая правда жизни?
— Мои романы неправдоподобные?! Возможно, ты не в курсе, что критики причисляют меня к шестерке лучших авторов детективов.
— Если ты им веришь, значит, совсем не разбираешься в людях, — парировал Невилл.
— Хватит! — в гневе крикнула Хелен. — Разве сейчас это важно? Мне-то что делать?
— Ладно, займемся твоей бедой, — проговорила Салли, отвернувшись от Невилла. — По-моему, мне известно далеко не все. Когда ты увлеклась Эрни Флетчером?
— Вовсе я им не увлеклась, просто Эрни был очень милым и умел сочувствовать. Почти как подруга… Нет, так, конечно же, не скажешь… Не знаю, как выразиться. Рядом с Эрни я чувствовала себя хрупкой фарфоровой статуэткой.
— Видимо, это делало твою жизнь интереснее, — задумчиво проговорил Невилл.
— Да замолчи ты! Продолжай, Хелен. Когда все началось?
— Ах, наверное, когда мы с ним познакомились, точнее, по-настоящему познакомились. Эрни не позволял себе вольностей — ничего подобного! Я только недавно поняла, что он об этом мечтал. Я думала… Господи, о чем я только думала?!
— Вообще ни о чем, — вставил Невилл. — Ты витала в облаках.
— Пожалуй, он прав, — кивнула Салли. — Ты явно потеряла голову. А что говорит Джон?
Ее сестра залилась краской и отвела взгляд.
— Не знаю. Мы с Джоном… стали чужими задолго до того, как в моей жизни появился Эрни.
Невилл в изнеможении рухнул в кресло и закрыл лицо руками.
— Боже! — простонал он. — Дражайшая, давай и мы станем чужими людьми! Лучше так, чем я скачусь на клише.
— Если честно, я бы тоже запретила употребление «стали чужими людьми» и «вошел в мою жизнь», — призналась Салли. — Хелен, отбрось сантименты, дело-то серьезное. Я чувствовала, что у вас с Джоном не все гладко. Порой женщины не понимают, какой клад им достался! Что вы не поделили? Мне-то казалось, Джон — воплощение девичьих грез.
— Ах, разве такое объяснишь?! — Глаза Хелен наполнились слезами. — Я вышла за него совсем молоденькой и думала, что все будет как в моих мечтах. Я себя не оправдываю. Джон — хороший человек, но меня он не понимает и не разделяет моих стремлений — к развлечениям, веселью, удовольствию!
— Так ты его не любишь? — напрямик спросила Салли.
— Мне казалось, что люблю, только все пошло наперекосяк. Был бы Джон другим… ты же его знаешь! Если бы он устроил мне скандал или даже избил, я взялась бы за ум, но он просто заполз в свою раковину. Еще он вечно занят, а я скучала и стала развлекаться без него. Салли, я правда не знаю, как все началось и как мы дошли до такой жизни, но теперь мы совершенно чужие. — По щекам Хелен заструились слезы. — Все бы отдала, чтобы повернуть время вспять, — добавила она дрожащим голосом. — Меж нами непреодолимая пропасть, а сегодняшняя трагедия добьет меня окончательно. Я запятнаю имя Джона, и если он потребует развода, соглашусь.
— Не будь дурой! — постаралась утешить ее Салли. — Джон — человек порядочный и в беде тебя не бросит. За долги на развод не подают, а если у Эрни Флетчера найдут твои расписки, станет ясно, что ты не прелюбодейка.
— Если их найдут и все откроется, я наложу на себя руки! — воскликнула Хелен. — Я не вынесу этого, не вынесу! Джон не подозревает, что я лудоманка. Азартные игры он презирает больше всего на свете. Невилл — негодяй, однако сейчас он прав: история мерзкая.
— Великолепно! — искренне восхитилась мисс Дру. — Рафинированный грех, безжалостные хищники, а на десерт — самоубийства, так получается?
— Не помню ни рафинированности, ни самоубийств. Там очень скверно, только азарт есть азарт. Знал бы Джон, кто ходит в это место!.. Салли, если откроется, что я там была, в мою порядочность никто не поверит!
— Зачем же ты туда ходила?
— Чтобы нервы пощекотать. В Лаймхаус
[8]
для того и ездят. Сперва мне очень понравилось: азарт — это мое второе «я». Потом я проиграла довольно крупную сумму и опрометчиво решила, что смогу отыграться. Да ты, наверное, знаешь, какое болото эти карты.
