– Те-е-д, – сказала она, растягивая его имя.
– Да, похоже; вы двое уже встречались, – заметила Эбби, недовольно глядя то на мужчину; то на женщину.
Отец Джейка и Марта кивнули.
Они так и не отпустили руки друг друга.
Глядя на их сплетенные пальцы, Джейк отступил к камину и стал рассматривать аккуратную стопку поленьев, ждущих искры пламени. Он точно не знал, что чувствует.
Смущение – возможно.
Неловкость – определенно.
Желание оказаться в другом месте – несомненно!
Он кашлянул.
– Мне нужно кое-что купить, – проговорил он. – Здесь поблизости есть магазин?
Его вопрос как будто разрушил чары между его отцом и этой женщиной – женщиной, на которой его отец хотел жениться.
– Это может подождать? Я надеялся отвезти всех поужинать. Я заказал столик в «Веранде». – Отец отпустил руки Марты.
Мисс Эбби стала теребить свой фартук.
– Ужин? О, мы, наверное, не сможем пойти. Сегодня вечером приезжают еще гости. Кроме того, вы живете в нашей гостинице. Это было бы неправильно.
Марта сжала руки.
– Кристен здесь, – сказала она. – Она может принять Смитов.
Эбби отступила на шаг назад, ее лицо выражало такой ужас, будто в гостиной появился дьявол.
– Я не думаю, что это будет хорошо. – Она уперла кулаки в костлявые бока. – Марта, если ты хочешь пойти на ужин с Портерами, тогда уходи. Учитывая все последние выходные, когда ты отсутствовала, я привыкла справляться одна. Но я не думаю, что следует обсуждать это перед нашими гостями.
– Я сам заговорил об этом, – сказал отец Джейка. – И мы с Мартой действительно встречались раньше. Вы были правы.
На бледных щеках Марты вспыхнул румянец. Джейк еще раз взглянул на нее. Она была достаточно миловидной, просто не такой, как он ожидал. Она напомнила ему его учительницу во втором классе, которая никогда не ругала учеников. Если они шумели, она вздыхала и говорила, что ей нужно накопить больше любви в своем сердце, чтобы она разлилась и обняла их всех. Он не был уверен, будто кто-то из них понимал, что она имела в виду, но они занимались упорнее и изо всех сил старались хорошо себя вести, чтобы понравиться ей.
Мать Джейка была похожа на фею. Она всегда была больше ребенком, чем женщиной, и даже сейчас, приближаясь к пятидесяти пяти, она выглядела вдвое моложе. И вела себя так же. А когда она чего-то хотела, ее переполняла не любовь. Тогда в ее голосе звучали высокие драматические ноты, режущие Джейку уши.
– Ну-ну, – сказала Эбби. – Разве это не мило? – Она смотрела на отца Джейка и поджимала губы, как будто ела лимон, не запивая текилой. – Давайте внесем ваши чемоданы, мистер Портер.
– Полковник, – поправила Марта. – Тед – полковник военно-воздушных сил. Сейчас в отставке, – гордо добавила она с собственнической ноткой в голосе.
– Я принесу багаж, – сказал Джейк. Эбби шагнула к двери.
– Я пойду с вами, а потом покажу вам вашу комнату, – произнесла она, очевидно, так же, как Джейк, жаждая покинуть гостиную.
На крыльце Эбби остановилась у кресел-качалок. Ее губы беззвучно двигались, и она смотрела на дверь, из которой только что вышла. Джейк молчал. Он был почти уверен, что она пережила шок, когда поняла, что ее сестра уже раньше встречалась с Тедом.
Джейк сделал вывод, что Эбби не слишком многое знает о Марте, по крайней мере меньше, чем она думала.
– Я возьму сумки, – сказал он, спускаясь по ступенькам. Мисс Эбби повернулась к нему и машине, припаркованной на подъездной дорожке:
– Я пойду с вами.
Он кивнул и подождал ее. Джейк достал свою маленькую сумку из багажника вместе с более объемной отцовской. Набор клюшек для гольфа, засунутый в глубину багажника, удивил его. Должно быть, гольф был еще одним нововведением в жизни отца.
– Вы упоминали про магазин, – сказала Эбби. – На Кортхаус-сквер есть аптека
[5]
, или вы можете съездить в «Уол-Март» на шоссе.
– Спасибо, – поблагодарил Джейк. Ему надо было взять напрокат для себя машину и встретиться с отцом уже в Дулитле. Учитывая сложившуюся ситуацию, он будет здесь почти как узник. – В этом городе есть такси?
Эбби искоса взглянула на него:
– Вы Джейк Портер, который меньше года учился здесь в выпускном классе?
Они возвращались в дом и уже переступали порог в холл. Вход был знакомым, как будто Джейк много раз бывал здесь. Это казалось невозможным, но это чувство не покидало его.
– Да, – ответил он.
– Тогда вы знаете, что этот город не из тех, где можно взять такси, – сказала Эбби. – Вы можете повесить одежду вот на эту вешалку. Никто не потревожит ее.
– Верно, – сказал Джейк, хотя он не собирался снимать одну из своих любимых кожаных курток, которую купил в Милане прошлой весной. Сейчас это почему-то казалось единственно правильным, так что он с удивлением поймал себя на том, что ставит сумки и снимает куртку.
– До аптеки легко дойти пешком, а если вы не сможете, у них есть доставка. – Она окинула его взглядом с головы до ног. – Я преподавала естественные науки, когда вы учились здесь в школе, – сказала она. – Я никогда не забываю имена.
Неудивительно, что она показалась ему знакомой.
– Вы выглядите точно так, как я помню вас, только возмужали. – Она остановилась перед дверью с медной табличкой «Четвертый класс». Она постучала костлявым указательным пальцем по боку носа. – В вас появилось что-то новое. – Она фыркнула. – Думаю, это то, что некоторые называют «городской загар».
Джейк улыбнулся. Эбби была забавнее, чем сначала показалась.
– А как называете это вы?
Она бросила на него проницательный взгляд.
– Все само раскроется, и тогда я вам скажу. Так что привело вас в Дулитл после стольких лет? – Задавая этот вопрос, она толкнула дверь и сделала ему знак войти.
«Мой отец хотел, чтобы я встретился с женщиной, на которой он собирается жениться». Джейк слышал эти слова в своей голове, но не мог произнести их. Только не сестре этой женщины, которая явно не имела понятия, какие перемены это принесет в ее размеренную жизнь. Он почувствовал внезапную симпатию к этой костлявой старой деве. Он попытался придумать, как тактичнее ей ответить.
Она стояла, пристально глядя на него, уперев руки в бока и подняв седые брови.
– Мой отец. – Сказал он и остановился на этом. Она фыркнула и указала на вторую сумку:
– Я возьму это.
– Нет проблем, – ответил Джейк и поднял сумку. – Покажите мне дорогу. – Его мать могла провести всю жизнь, сочиняя песни и надеясь, что он сбежит в какую-нибудь другую семью, которая сможет лучше позаботиться о нем, а отец мог годами отсутствовать, сражаясь с врагами, которых государство объявило таковыми, но они привили ему хорошие манеры. – Я понял, – сказал он.
