– Вчера вечером, – ответила Харриет. – По дороге домой после ужина.
Он еще раз хохотнул.
– Верно. – Он прошелся по комнате, старательно обходя старинный сундук, ореховый шкаф и умывальник с бело-синей фарфоровой чашей и кувшином. А потом он подошел и встал перед ней, сидящей на краю кровати. – Как назвать женщину, которая не говорит мужчине, что у нее от него есть сын?
– Трусихой, – ответила она. – А также невероятно смелой. Что я должна была делать все эти годы? Ты исчез, не оставив адреса. Я оказалась беременной. – Она провела рукой по волосам. – Проклятие, ты не вправе судить меня за то, что я сделала! Тебя не было!
Она видела, как сжались его челюсти.
– Да, меня не было. Но как же насчет вчера и позавчера? – Его глаза расширились. – Ты знала, кто я, еще до того, как я понял, кто ты, правда?
Харриет кивнула. Вообще-то это даже облегчение, не приходится говорить ложь или защитную полуправду.
– Да, знала. Я не могла не знать. Каждый день с рождения Зака я смотрю на него и снова и снова вижу в нем тебя.
– Черт, – выругался Джейк. – Но ты ничего не сказала. Каждый раз, когда я говорил, что не приведу ребенка в мир, каждый раз, когда я спрашивал тебя о твоей жизни после школы, каждый раз, когда я хотел, чтобы ты поделилась хоть чем-то со мной, – ты не сказала ни слова о том, что действительно произошло.
Харриет покачала головой.
Он снова выругался, потом взъерошил свои короткие волосы. Он выглядел так, будто вот-вот расплачется. Или снова начнет чертыхаться. Или изобьет ее, хотя Харриет не верила в это. Нет, он исчезнет и оставит ее жить с чувством вины за то, что она не сделала того, что могла.
А потом она поняла, что не важно, чем ей придется рискнуть, она не может позволить этому случиться.
Она придвинулась к краю кровати и встала. Он отпрянул от нее, как будто чувствовал отвращение от самой возможности вступить с ней в контакт.
– Я думаю, главный вопрос сейчас в том, куда мы теперь будем двигаться.
– Ты сумасшедшая? – взревел Джейк. – Куда мы будем двигаться? Мы никуда теперь не двинемся. Ты солгала мне, ты скрыла от меня, что у меня есть сын. Ты обманула меня, занималась со мной любовью, как будто мы с тобой два человека, у которых нет никакого прошлого, никакого багажа, никакого… – Он вдруг умолк. – А Зак знает?
– Еще нет, – ответила она. Ее трясло, это была реакция на его гнев и боль и на ее собственное чувство вины и потери.
– Хорошо. Мы скажем ему вместе.
– И кто теперь сумасшедший? – Харриет зло посмотрела на Джейка. – Он мой сын и должен узнать эту новость от меня.
– Правильно, – сказал Джейк, скрещивая руки на груди. – Мне бы хотелось быть мухой на стене, когда ты будешь рассказывать ему, что у тебя вот как-то не нашлось времени дать знать его отцу, что он существует.
– Все совсем не так! – воскликнула Харриет, стискивая кулаки. – Донни любил меня, и он любил Зака. Он ни за что не возненавидит меня за то, что я сделала.
Джейк подошел к окну и долго – очень долго – молчал.
– Я не подумал об этом, – произнес Он наконец. – Полагаю, я должен быть благодарен, что Донни женился на тебе и что он и его родители так хорошо о тебе заботились. Бог свидетель, я не мог бы сделать того же в восемнадцать лет. А мой отец спустил бы с меня шкуру. Нет сомнений, мы так бы и застряли в Дулитле. Разве это не было бы для нас наказанием?
– Я не понимаю, почему ты говоришь о наказании, – сказала Харриет. – Рождение Зака – великое благо в моей жизни.
– И поскольку я никогда не хотел иметь ребенка, – сказал Джейк, – я чувствую урок судьбы в том, что она лишила меня этого опыта.
– Это так несправедливо! – Она пнула его в сапог. – Если бы ты хотя бы раз написал мне или попытался дать знать, где ты находишься, думаешь, я бы не сказала тебе? Да я бы умоляла тебя вернуться и позаботиться обо мне и ребенке, даже если все, что говорили ребята в классе, было правдой. Но нет, Джейка Портера нигде невозможно было найти.
– Что они говорили? – Джейк уронил руки.
– Что ты пригласил меня на танцы на спор. Они хотели посмеяться надо мной и заставили тебя выставить меня на посмешище.
Джейк покачал головой:
– Они действительно устроили тот глупый спор, но я не поэтому пригласил тебя на танцы.
– Не поэтому? – Харриет удивило, что в такой момент ее жизни его ответ все еще важен для нее.
– Я пригласил тебя, потому что хотел этого. Ты мне очень нравилась. Ты мне действительно нравилась. – Он посмотрел в потолок, а потом снова на нее. – Прости.
– За что ты извиняешься?
– Ты мне нравилась, и я потерял голову. Если бы я вспомнил, что нужно использовать защиту, этого не случилось бы.
– И Зак не родился бы. – Харриет постучала указательным пальцем по груди Джейка. – Не пытайся изменить то, что произошло. Я рада, что он мой сын.
– И мой.
Она встретилась с ним взглядом:
– Да.
– Тогда какого черта ты не сказала мне? – Он снова начал кричать. Они стояли, лицом к лицу, его темные глаза сверлили ее взглядом. – Думаю, я понимаю, почему ты вышла за Донни, но Донни мертв вот уже… сколько… пять лет? Я ведь живу не на улице. Если ты хотела найти меня, ты могла бы это сделать.
Она облизнула губы. Губы, которые он никогда больше не поцелует. Нашла время думать об этой потере!
– Я действительно знала, где ты, – сказала она. – Я обратилась в агентство и наняла адвоката, чтобы найти тебя, и после Нового года собиралась связаться с тобой.
Он положил руки ей на плечи.
– И все же тебе не следовало ждать этого срока. Только не после того, как мы случайно встретились здесь.
– Нет, – произнесла она шепотом.
– Ты всегда нравилась мне, – сказал он голосом, полным боли. – Ты единственная девушка, заставившая меня хотеть большего, чем я когда-либо считал возможным, и, черт возьми, вчера, прошлой ночью, туша тот пожар, я все время думал, что, может быть, я упертый болван и все-таки любовь существует. – Он умолк.
Она ждала.
Он подтолкнул ее к кровати и прежде, чем она поняла, что происходит, он сидел на ней верхом, положив руки ей на плечи.
– Тебе обязательно было отбирать это у меня?
Харриет попыталась высвободиться.
– Я сделала то, что должна была сделать.
Он вдавил ее глубже в мягкий матрас.
– Лгунья.
Она замотала головой.
– Ты сделала то, что хотела сделать, – сказал он. – Это было легче, не так ли, позволить всему идти как идет? И я на самом деле не виню тебя за это, потому что тебе надо было думать о Заке, и, может быть, ему лучше думать, что его отец умер, чем знать, что его отец был настолько глуп и безответственен, что оставил девушку беременной и так и не объявился, чтобы принять на себя отцовские обязательства.
