— Кому вы об этом рассказали? — Он огляделся, чтобы убедиться, что рядом нет никого, кроме собак.
— Жене, конечно. И Фостену. Больше пока никому.
— И не рассказывайте, — велел он, постучав кончиком пальца по пятнистому носу. — Может, там еще есть монеты. Пусть это останется entre nous.
[82]
Мы отправились к моему дому, чтобы дать возможность эксперту ознакомиться с обстановкой, и он поведал мне, почему французы одержимы золотом. Политики виной всему, политики, начиная с Революции. После этого королей сменили императоры, войны, всякие там президенты — большинство кретины. Тут Массо для подтверждения своих слов сплюнул. Девальвации в мгновение ока превращали сотню франков в сотню сантимов. Неудивительно, что простой крестьянин не верит клочкам бумаги, напечатанным этими salauds
[83]
в Париже. Другое дело — золото. Массо воздел руки и пошевелил пальцами, обозначая несметные кучи наполеондоров. Золото никогда не обманет, особенно в дни невзгод и тяжких сомнений. А наилучшее золото — золото мертвеца, потому что мертвецы не спорят, не возражают. Очень удачно, сказал Массо, что «мы с вами» — то есть он и я — натолкнулись на такую неосложненную ситуацию. Оказалось, у меня нашелся партнер.
Мы спрыгнули в траншею. Массо потягивал себя за усы и оглядывался. Поверхность участка плоская, часть в лаванде, часть поросла травой. Никакой очевидной приметы не заметно — что, по мнению Массо, и к лучшему, ибо любой намек на сокрытый клад мог быть понят, расшифрован, истолкован и использован для обнаружения сокровищ, и «наше» золото пропало бы. Он вылез из канавы, промерил шагами расстояние до колодца, уселся на каменную стену.
— Где угодно он может быть, — недовольно проворчал Массо и широким жестом обвел пространство двора. — Немало вам придется раскопать. — Очевидно, партнерство наше не предусматривало его участия в физической работе. — Что нам надо, так это machin для обнаружения металла. — Массо изобразил из своей руки металлоискатель и повел ею над травой, языком подражая его щелчкам. — Beh oui. И тогда мы его найдем.
— Alors, qu'est qu'on fait?
[84]
— международным жестом Массо потер друг о друга большой и указательный пальцы, намекая, что пришла пора обсудить условия нашего сотрудничества.
Мы пришли к соглашению, что я закончу рытье траншеи, а он обеспечит высокие технологии — возьмет напрокат металлоискатель. Осталось распределить прибыли. Я предположил, что десяти процентов за работу с металлоискателем вполне достаточно. Массо, однако, считал, что половина звучит гораздо приятнее. Ведь за металлоискателем надо ехать в Кавайон, плюс к тому надо учитывать рытье на месте обнаружения клада. А главное — доверие, которое я могу ощущать в отношении такого ценного партнера, умеющего хранить секреты. Ведь надо держать язык за зубами, подчеркнул Массо.
Я глянул на его лицемерную физиономию и подумал, что более ненадежного партнера, чем этот старый мошенник, трудно себе представить по эту сторону решеток марсельской тюрьмы. Я уступил до двадцати процентов. Он вздыхал, ахал, обозвал меня скрягой и согласился на двадцать пять. Четверть. Мы пожали друг другу руки, и он на счастье плюнул в выкопанную мною канаву.
После этого убыл, и я не видел его несколько дней. Я закончил траншею, начинил ее навозом и заказал розы. Доставивший их садовник подивился глубине траншеи, но я не стал просвещать его, помня о прокламированной Массо необходимости держать язык за зубами.
Планирование общения в Провансе не в почете. Более того, к нему, похоже, питают глубочайшее отвращение. Здешний народ предпочитает доставить своим появлением приятный сюрприз, вместо того чтобы осведомиться, не заняты ли вы чем-либо еще. Когда провансалец прибывает к вам, он ожидает, что у вас достаточно времени на любезности и на бутылочку, прежде чем поинтересоваться целью визита, и если вы скажете ему, что вам надо уходить, он вас не поймет. Что за спешка? Полчаса ничего не значат. Вы просто-напросто опоздаете, только и всего.
Уже почти в сумерки, entre chien et loup,
[85]
мы услыхали, как к дому подъехал фургон. Мы собирались на встречу с друзьями, и я вышел, чтобы завернуть визитера, пока не поздно.
Фургон стоял с распахнутыми задними дверьми и интенсивно раскачивался из стороны в сторону. Внутри что-то грохнуло, оттуда раздалось проклятие — Putaing! Мой бизнес-партнер боролся с застрявшей в решетке позади сиденья водителя киркой. Героическим усилием Массо наконец высвободил инструмент и вылетел наружу несколько быстрее, чем намеревался.
Гардероб его полностью изменился. Камуфляжные брюки, камуфляжный свитер, камуфляжная шляпа с полями — все с армейской распродажи. Ни дать ни взять наемник какой-нибудь банановой хунты. Он тут же выгрузил кирку, лопату с длинным черенком и нечто, обернутое мешковиной. Оглядевшись по сторонам, он сдернул мешковину и предъявил металлоискатель.
— Voilà! Лучше не найдешь. Берет на глубину до трех метров.
Он включил прибор и провел им над лопатой и киркой. Естественно, металлоискатель обнаружил инструменты и заскрежетал, как возбужденные вставные челюсти. Массо пришел в восторг.
— Видал? И рыть не надо. Сам найдет и сообщит.
Я сказал, что это очень здорово и что я его надежно запру на ночь, чтобы завтра с утра начать поиски.
— Завтра? — поразился Массо. — Немедленно!
Я указал на то, что через полчаса стемнеет, но Массо это обстоятельство не смутило.
— Именно! Пусть стемнеет. Ни к чему, чтобы все нами любовались. Лучше всего работать в темноте. Пошли! Несите инструменты.
— Но мы уезжаем, — возразил я.
Массо непонимающе на меня уставился.
— Уезжаете? Сейчас? На ночь глядя?
Жена крикнула из дому, что мы уже опаздываем. Массо изумился нашему расписанию, ничуть не удивляясь своему намерению работать ночью. Ладно, он сделает все сам. Фонарь-то хоть у меня есть? Я показал, где подключить фонарь у колодца, и он приладил его, направив свет на участок возле нашего розария, ворча, что все приходится делать самому.
Отъезжая, мы остановились и оглянулись. Удлиненная тень Массо двигалась между деревьями, тиканье металлоискателя ясно слышалось в вечерней тишине. Я покачал головой.
Высшая степень секретности. Можно было повесить у въезда табличку:
ИДУТ ПОИСКИ КЛАДА. ПРОСЬБА НЕ МЕШАТЬ
Мы рассказали друзьям о происходившей на нашем участке разведке зарытых сокровищ. Глава семьи, родившийся и выросший в Любероне, оптимизма не проявил. Он помнил, что, когда появились первые металлоискатели, они мгновенно стали у крестьян популярнее, чем охотничьи собаки. Да, кое-кто действительно обнаружил кое-какое золото, но сейчас вся местность так прочесана, что Массо обнаружит разве что старую подкову.
