Все, с меня довольно! Остается еще минута, но я больше не вытерплю. Выхожу из эфира.
– К сожалению, программа подошла к концу, – сказала я.
– Подними задницу со стула, Минти! – орал Майк.
– Спасибо всем, кто принял в ней участие...
– Не будь размазней! – крикнула Элла.
– ...это был специальный выпуск программы.
– Ты просто дура! – сокрушалась Лиззи.
– Встретимся завтра...
– Совсем мозгов нет! – присоединилась Никола.
– ...в то же время...
– И вправду, Минти, – услышала я знакомый голос. – Ты ведешь себя как полная идиотка!
– Не называй меня идиоткой, Джо. Сколько раз тебе повторять...
– А если это так?
– На сегодня все... – Джо? – ...выпускающая группа программы «События»... – Джо! – ...прощается с вами.
– Джо! – я была так потрясена, что вскочила, не сняв наушники, и чуть не удавилась проводом. – Это был Джо, – воскликнула я, распахнув двери студии. – Это был Джо! – повторила я.
– Да, – ответил Уэсли. – Это он.
– Откуда он звонил?
– Из такси.
– Из такси?
– Да.
– А где он сейчас? – спросила я.
– В приемной, – ответил Уэсли.
– В приемной? – воскликнула я, лихорадочно перетряхивая содержимое сумочки в поисках расчески.
– Так он сказал. Что ждет в приемной.
– Черт, где же моя помада? – запаниковала я.
– Кстати, – сказал Джек. Наконец-то я нашла зеркальце. – Мне очень понравилось выступление твоей сестры. Это она читала стихи на свадьбе?
– Да-да, это она, – проговорила я, правой рукой крася ресницы, а левой прыскаясь духами.
– У нее очень приятный голос, – задумчиво произнес Джек.
– Да. Кстати... Джек, я хотела с тобой кое о чем поговорить.
– Потом поговорим, Минти, – с улыбкой ответил он.
Выскочив из студии, я рванула к лифту. О боже! На нем висела табличка «Не работает». Я ринулась к лестнице запасного выхода и побежала, перепрыгивая через три ступеньки. И столкнулась лоб в лоб с Моникой, которая поднималась наверх.
– Минти! – крикнула она. – Слышала, что случилось?
– Да. Лечу ему навстречу.
– Что значит, летишь ему навстречу? Он же сбежал!
– Сбежал?
– Да, сбежал.
– О чем ты говоришь? – потерялась я. Не слишком ли много для одного дня?
– Сбежал. Настоящий скандал.
– Но он же только что сюда приехал.
– Мистер Счастливая Попка сбежал, – объявила она.
– Что?
– Муж Ситронеллы! Он ее бросил! Представляешь? Только что услышала.
– Ничего себе! Что ж... – протянула я и рванула дальше вниз по ступенькам.
– Можешь поверить?
– Да, – выкрикнула я, – могу. Она же чудовище, а их няня просто прелесть.
– Но он сбежал не с няней! – крикнула мне вслед Моника. Я добралась до первого этажа и бросилась на шею Джо. – Не с няней! – весело воскликнула она. – Он сбежал с мужчиной!
Июль
Хлоп! Послышался звук льющегося вина и звон бокалов. Благородный вкус «Вдовы Клико», – вкрадчиво произнес Руперт Эверетт
[103]
. – «Вдова Клико», изысканный выбор изысканного общества, – глубоким баритоном продолжал он.
«А теперь о погоде в Лондоне, – сказал Барри. – Спонсор прогноза погоды – «Ральф Лорен», одежда для любого времени года. Сегодня нас ждет еще один теплый солнечный день...»
Я протянула руку и выключила радиобудильник. Мне нужно было сосредоточиться на газетах. Целый разворот воскресного выпуска «Мейл» повествовал о «падении Прэтта». «Мистер Счастливая Попка оправдывает свое прозвище!» Сексуальные предпочтения Эндрю Прэтта касались только его одного, но, поскольку других новостей не было, «Мейл» пошла вразнос. В статье Прэтта обозвали извращенцем, лицемером, чья компания восхваляла семейные ценности, в то время как его собственный брак был фикцией. На развороте красовалось фото Прэттов в лучшие времена – улыбающаяся пара на крыльце загородного дома – и снимок с воздуха: Эндрю Прэтт с «другом», пойманные «на месте преступления», в кустах Хампстед-Хит. «Мы такие, какие есть», – загадочно прокомментировал произошедшее мистер Прэтт. Один из кадров запечатлел его в тот момент, когда он покидал поруганное семейное гнездо. Полиция вынесла ему предупреждение, совет директоров без промедления его уволил, а жена выкинула из дома. В данный момент мистер Счастливая Попка пребывал во Франции со своим любовником, которого он с гордостью представил как «парикмахера международного класса». Чтобы избежать сомнительной славы, радио «Лондон» пришлось быстренько подыскивать нового спонсора для прогноза погоды.
Я представила, как плачевно эти события, в том числе утрата влияния на нашу станцию, отразятся на Ситронелле. Открывая последнюю страницу «Санди семафор», я не рассчитывала увидеть там ее колонку – наверняка прикрыли. К моему огромному изумлению, Ситронелла была на коне. И демонстрировала довольно воинственный настрой, с гордостью выставляя свои горести на всеобщее обозрение, как рану, полученную на войне.
«Я выйду триумфатором из этой схватки», – гремела она, подражая Черчиллю. Я даже представила, как соломенная вдова растопыривает пальцы-сардельки, изображая латинское «V», знак виктории, победы, и при этом жует сигару. «Меня не сломить, – клялась она. – Я страдаю, да, как страдали все женщины испокон веку, но я пройду через это с высоко поднятой головой. Эти потрясения – горнило, – мелодраматично продолжала она, – в котором, подобно стали, закаляется женское сердце. Я решительно настроена доказать, что без мужчины женщина может не только выжить, но и процветать».
– Поразительно, – пробормотала я. – Просто поразительно.
– Да, Минти, – сонно подхватил Джо. – Поразительно. – Он обнял меня голой рукой и потянул обратно на кровать. Газеты с шелестом соскользнули на пол.
– О, Минти, – пробормотал он, отыскав мои губы своими. – Ты такая... уродливая.
– Спасибо, – прошептала я.
– На тебя смотреть противно, – добавил он. Наши ноги сплелись.
– Неужели?
– Угу. Знаешь... ты мне отвратительна, – произнес он, лаская мою обнаженную спину. Наше дыхание участилось. – И вообще, – продолжал он, глядя мне прямо в глаза, наклонившись так близко, что можно было сосчитать его ресницы, – ты – самое худшее, что случалось со мной. – Я тебя ненавижу – счастливо признался он.
