Естественно, я умирала от любопытства, видел ли статью Доминик и что подумал. Наверное, выпал в осадок. Мне звонили друзья – сообщить, что прочитали заметку. Только Хелен хранила молчание. А ведь я точно знала, что она читает «Тайме». У меня не имелось даже смутных догадок о том, что с ней происходит, почему она так отдалилась в последнее время. Откровенно говоря, для меня это была неразрешимая загадка. Но стоило ли на ней зацикливаться? Все шло просто замечательно. Я была в восторге от перспективы вести программу еще целых шесть месяцев. И, разумеется, Джек повысил мне зарплату. Конечно, до Мелинды, которая получала пятьсот фунтов за каждый выход в эфир, мне было далеко, но, по крайней мере, теперь я получала намного больше, чем в бытность свою репортером. К тому же ходили слухи, будто дядюшка Перси очень рад, что именно я буду вести «События» в отсутствие Мелинды. Хотя он так занят бизнесом, что почти никогда не слушает радио. Я была на седьмом небе. Казалось, я попала в волшебную сказку: уже три недели веду программу, мои горизонты все расширяются и расширяются.
– Большое спасибо за звонок! – поблагодарила я, наблюдая за тем, как секундная стрелка на студийных часах движется к двенадцати. – Не забудьте: завтра, в это же время, на частоте 82, 3 FM. С вами была Минти Мэлоун и программа «События». До свидания! – Я сняла наушники и открыла двойную звуконепроницаемую дверь.
– Молодчина, Минти! – похвалил Джек. – Мне только что позвонила дежурная телефонистка. Постоянно поступают положительные отзывы от слушателей.
– Чудесно!
– С каждым выпуском все лучше и лучше. Я поражен.
– Спасибо. Я уже вхожу во вкус. Быстро осваиваюсь.
– Я знал, что у тебя получится.
– О да, Минти, ты просто звезда, – подключился Уэсли. – У тебя так естественно выходит. И это здорово, что ты не картавишь.
– Да уж, большое преимущество, – улыбнулась я. Прихватив сценарии и пленки, мы вернулись в офис провести, как обычно, небольшое итоговое совещание после программы. И вот, когда мы с хохотом и шутками поздравляли друг друга и радовались, что все идет так замечательно, и рейтинг наконец-то пополз вверх, в коридоре раздались тяжелые стремительные шаги, затем сдавленный крик. Дверь распахнулась, и в проеме возникла Мелинда. Лицо ее было пурпурным, в руках она сжимала своего трехнедельного младенца.
– Мелинда! – воскликнул Джек.
– Мелинда? – выдохнула Софи.
– Что ты здесь делаешь? – промямлил Уэсли.
– Ну... – она задыхалась. Очевидно, бежала со всех ног. – Я тут послушала свою пвогвамму и вешила вевнуться. Я вообще не пойду в отпуск...
Джек сделал все возможное. Вежливо объяснил сэру Перси, что в интересах Мелинды взять отпуск. Конечно, он высоко ценит ее как радиоведущую, но она поторопилась с выходом на работу. Он заверил, что, как бы прекрасно я ни справлялась с работой, Мелинда может быть спокойна: место остается за ней. Но дядюшка Перси ответил, что Мелинде самой решать, а у него нет ни времени, ни желания вмешиваться. И Мелинда вернулась. Никто не смог ничего поделать. Она притащила с собой своего ребенка по имени Покахонтас. И няню.
– Занятые ваботающие мамы, такие как я, не могут позволить себе бвать отпуск, – заявила Мелинда на совещании в понедельник. – И боюсь, мое отсутствие отвицательно сказывается на пвогвамме.
– Спасибо, Мелинда, – ответила я. От едва сдерживаемой ярости у меня чесалось лицо. Хотелось выть и рыдать.
– Не обижайся, Минти, – успокоила она. – Ты не виновата. Хотя, конечно, по свавнению со мной тебе не хватает опыта.
– Минти – прекрасная радиоведущая, – покраснев, дерзнул высказаться Джек. – Никто бы не справился лучше.
При этих словах на лице у Мелинды проступило раздражение. И мы поняли истинную причину, заставившую ее примчаться обратно: Мелинда знала, что у меня получается лучше.
– Не надо чувствовать себя неудачницей, – произнесла она снисходительно.
– Я и не чувствую.
– В любом случае, Минти, нет ничего плохого в том, что ты – всего лишь обычный веповтев, – продолжила она с деликатностью отбойного молотка. – Не стоит завидовать из-за того, что тепевь я буду вести пвогвамму, а не ты.
Я посмотрела на нее и вдруг расхотела плакать.
– И не думала завидовать, Мелинда, – мой голос звучал спокойно. – Какая чушь. Я в ярости!
Меня бесит, что картавая толстуха получила прекрасное место радиоведущей исключительно благодаря своему дяде!
Все дружно ахнули и уставились на меня, открыв рты. Я так и слышала, как они думают: «Неужели Минти это сказала? Неужели она способна на такое?» Джек вытаращил глаза. Уэсли тоже. Я сама поражалась тому, что сделала. Наконец-то у меня получилось! Мне удалось высказать в глаза ужасную, неприятную правду. Я взглянула на Мелинду. В лице у нее не было ни кровинки, однако, к моему удивлению, она не только не собиралась взрываться от злости, но, похоже, была настроена сохранять невозмутимость.
– Я пвопущу мимо ушей твои гвязные вугательства, – произнесла она вкрадчиво, – потому что понимаю: ты вазочавована, что ничего у тебя не вышло. Ты начала зазнаваться, Минти, слишком много вообважать. О тебе написали в «Тайме»? И что с того? Честно гововя, это ничего не значит.
«Уа-а! Уа-а!» Няня передала орущего младенца Мелинде, та расстегнула блузку, вывалила грудь размером с футбольный мяч, всю в голубых прожилках, будто сыр с плесенью, и как ни в чем не бывало продолжала разговор.
– Я – обвазец для подважания, – радостно провозгласила она. – Ситвонелла Пвэтт непвава. Соввеменные женщины могут иметь все свазу. Я тому доказательство!
Так меня понизили. Гарпии устремились вниз и пожрали то, что осталось от моего успеха. Я умудрилась и тут сесть в лужу. На игровом поле жизни мне снова забили гол. Я взобралась на самую высокую лестницу и рухнула вниз с катастрофической быстротой. Нелегко было возвратиться к работе репортера. Казалось, сердце не выдержит и разорвется. В довершение всего я стала специальным корреспондентом по делам семьи и материнства. Мне доставались репортажи об уходе за младенцами, крещении, опекунстве и низком содержании сперматозоидов в семени...
– Детские благотворительные фонды, – сказал Джек в следующий понедельник.
– Что? – переспросила я. Он застиг меня за просмотром объявлений о работе в «Гардиан».
– Детские благотворительные фонды, – повторил он, подошел и наклонился над моим столом. – Думаю, мы должны сделать репортаж о... – Он умолк и заглянул в газету, где я обвела в кружок три объявления. Уши у меня загорелись, я сложила «Гардиан» пополам. – Минти... – тихо произнес Джек. У него был подавленный вид. – Ты же не собираешься увольняться?
– Ну-у... – смущенно протянула я. Мне не хотелось, чтобы Джек узнал о поисках нового места, но нужно было что-то делать со своей карьерой, тем более что недавний опыт работы радиоведущей, пусть и недолгий, прибавлял мне шансов.
