– Джо Бриджес? – задумался молодой человек. – Джо Бриджес? М-м-м... Джо Бриджес...
– Слышали о нем?
– Нет.
– Жаль. Он написал сценарий, – объяснила я. – Действие происходит в Польше. История о мальчике-аутисте и его собаке. Чудесный сценарий. Он пытается его продать. И я понятия не имею, где он и что делает. Мобильный у него не работает. У меня нет ни одной зацепки, а ведь я приехала всего на пять дней и совсем не знаю Лос-Анджелес.
– Хм... – протянул сценарист, чье имя было Джед. – Наверняка зависает в барах, не пропускает ни одной голливудской вечеринки, пытается заинтересовать актеров и режиссеров своим фильмом. Знаете, как я получил контракт? – продолжал он, глотнув кофе. – Под видом официанта просочился на вечеринку, где ждали Джона Бурмана
[94]
. Принес ему коктейль и подсунул копию своего сценария. Вот так! Он прочитал, сценарий ему понравился, и теперь идут съемки.
– Ничего себе!
– Мой друг получил работу, подрядившись мыть машины знаменитых режиссеров. Чистил авто Тима Бертона
[95]
и просто положил копию сценария на пассажирское сиденье.
– Вот это да!
– Моя подружка нанялась в парикмахеры, делала укладку Мег Райан. Представьте: Мег сидит у нее в кресле, а моя подруга рассказывает ей сюжет.
– Как она решилась?
– Вы же знаете стиль Мег – взлохмаченные волосы, будто только что из постели.
– Да.
– Это единственная прическа, которую умела делать моя подруга. К счастью, Мег понравилось. Еще была история, когда один тип выдавал себя за дантиста. И вот Кевин Костнер садится к нему в кресло, этот ненормальный его пристегивает и заявляет: читай сценарий, а не то все зубы повыдергаю!
– И что было дальше?
– Его повязали. Может, ваш друг сейчас делает что-нибудь в том же роде.
– Надеюсь, нет.
– Он попытается завязать полезные знакомства всеми возможными способами, ведь пробиться в этом городе так сложно. Каждый день в Лос-Анджелес приезжает двести человек в надежде стать знаменитыми сценаристами. Отчаянная конкуренция.
– Вы часто сюда приходите? – спросила я.
– Почти каждый день. Вношу поправки в сценарий.
– Если увидите Джо Бриджеса, передайте ему, пожалуйста, что Минти остановилась в отеле «Четыре сезона».
– Хорошо: Минди в отеле «Четыре сезона».
– Минти, а не Минди.
– Так я и сказал: Минди. Но если вы живете в «Четырех сезонах», поспрашивайте людей в баре. Просто подойдите и потолкуйте. Город маленький. Все друг друга знают. Слухи разносятся мгновенно. Народ только и делает, что сплетничает. Вы порасспрашивайте. Наверняка окажется, что кто-нибудь знает вашего Джо. А может, вы его самого встретите.
Итак, тем вечером, вернувшись в отель, мы облачились в лучшие наряды. Я надела короткое платье коктейль, а Эмбер – льняной брючный костюм. Наводя красоту в ванной – следовало выглядеть на все сто на тот случай, если вдруг столкнусь с Джо в баре, – я взглянула на часы: уже восемь. Значит, в Лондоне четыре утра.
– Знаешь, хорошо, что разница во времени совсем на нас не повлияла, – заметила я, крася ресницы. – Сейчас в Лондоне глубокая ночь, а нам совсем спать не хочется, да, Эмбер? Эмбер?.. Ты что не отвечаешь?
Я выглянула из ванной. Эмбер лежала на кровати ничком и спала. И я тоже почувствовала себя измученной. Волна усталости сшибала с ног, будто кирпич, обрушенный на голову. «Придется Джо подождать», – устало подумала я, натягивая пижаму. Ничего страшного, рассудила я философски. Утро вечера мудренее.
Доброе утро, вы слушаете радио Кей-Си-Ар-Ви. Сегодня пятница, седьмое мая, шесть часов утра. Еще один чудесный денек в Лос-Анджелесе. Солнце только поднялось, уровень смога не выше нормы...
Я выбралась из-под одеяла и распахнула балконные двери. Небо постепенно меняло цвет, из красновато-розового в бледно-бирюзовый и обжигающий глаза бело-голубой. Эмбер пошевелилась и тоже встала. Мы спустились на четвертый этаж, в фитнес-центр на открытом воздухе. Полчаса плавали в бассейне, а потом сели в баре и заказали кофе.
– Здорово, правда? – восхитилась Эмбер, наблюдая, как по соседству колибри порхает вокруг апельсинового дерева.
– Чудесно, – кивнула я. И заглянула в спортивный зал, где, несмотря на ранний час, уже было полно народу. До нас доносился шум тренажеров и сигналы счетчиков.
– Мелани Си! – произнесла я благоговейным, приглушенным шепотом, прямо как Дэвид Аттенборо
[96]
, когда он видит редкую особь тропической летучей мыши.
– Что?
– Мелани Си из «Спайс герлс». Там, в спортивном зале.
– О господи! – ахнула Эмбер. – Точно. Ничего себе, как она рано встает.
– Прямо как мы. А это не... нет, не может быть... непохож...
– Кто? – прищурившись, спросила Эмбер.
– Зейнфелд!
– Нет!
– Да. Вон он – на дальней беговой дорожке. Глаза у Эмбер превратились в щелочки.
– Точно, это он. Боже! Слабо подойти к нему и поговорить?
– Поговорить?
– Да. Спорим, ты не осмелишься? Попроси у него совета.
– Хочешь поспорить?
– Да.
– О'кей, отлично. Пойду и спрошу.
– Так иди.
– Сейчас я подойду к Джерри Зейнфелду и спрошу его о Джо.
– Посмотрим, как у тебя получится.
– Все, пошла.
– Давай, Минти.
Мое нутро крутило, как бетономешалку, а ноги, казал ось, превратились в зефир.
– Может, завтра? – пролепетала я.
– Нет уж, давай! Только подожди, пока он сойдет с беговой дорожки. Ты же не хочешь действовать ему на нервы.
Через пять минут беговая дорожка Зейнфелда замедлила ход, потом остановилась, и он сошел.
– Хорошо. – Я сделала глубокий вдох: – Вперед! – пригладила волосы, запахнула халат и уверенно направилась к Джерри Зейнфелду. Я это сделала! Вид у него был ошарашенный, и я поспешно выпалила: – Мистер Зейнфелд, мне не нужен ваш автограф. Можно просто спросить вас кое о чем?
