О, теперь я горько, горько сожалею о своем милом поступке!
– А… Да, – откликнулся он с неискренней улыбкой. – Это здорово.
– Ждем вас часа в два, – бодро повторила Кэролайн, когда я усаживалась в машину. Она помахала мне, и я слабо махнула в ответ, а потом медленно поехала прочь. Чувствовала я себя хуже некуда.
Я судорожно схватилась за руль дрожащими руками. Джимми. Джимми Смит, а вовсе не Джимми Малхолланд. Он поменял имя, да и внешне совершенно переменился. Неудивительно, что я не узнала его на свадебной фотографии. На улице я бы наверняка прошла мимо него. От копны белокурых волос и негустой бороды, которые были у него в двадцать один год, ничего не осталось: теперь он тщательно брился, и волосы его поредели и поседели. Он пополнел, и на смену потертым джинсам и джемперам пришли костюмы и рубашки с Сэвил-роу. Только голос остался прежним, мягким и приятным. Не изменилось и высокомерное выражение светло-серых глаз.
Когда я выезжала из ворот, мое сердце колотилось так отчаянно, что у меня даже закружилась голова. Тут мне вспомнились слова Дейзи: «Ты, Миранда, у порога нового периода жизни, и я уверена, что все будет хорошо». «Но каким образом, – мрачно думала я, – все может быть хорошо в будущем, если на меня только что, как из засады, напало прошлое?» И теперь меня уже не радовали яркие краски пейзажа – я полностью погрузилась в воспоминания, вызывавшие чувство глубокого, непреодолимого стыда.
Событие, случившееся шестнадцать лет назад, было словно выжжено в моей душе каленым железом. Я все еще помнила каждую деталь того весеннего утра с фотографической точностью, хотя с каждым годом думала об этом все меньше и меньше. Я ничего не могла с этим поделать и даже рассказать никому не могла, а поэтому просто прятала это поглубже и жила дальше. Тот факт, что я много работала и училась, помог ослабить боль, и все-таки она преследовала меня годами и до сих пор еще не утихла. Самое интересное, что воспоминания о Джимми совсем недавно и довольно назойливо крутились в моем сознании, и вот теперь я увидела его. Вот он собственной персоной – олицетворение богатства и респектабельности. Я горько усмехнулась. Проезжая мимо серых домов северного Лондона, я гадала о том, чем Джимми занимается. Наверняка какими-то махинациями – а как бы иначе он умудрился так разбогатеть? Я подумала о его жене. Интересно, рассказывал ли он ей когда-нибудь о том ужасном поступке, который он – нет, мы с ним – однажды совершили.
Когда я вернулась домой, Герман мне очень обрадовался: он изо всех сил вилял своим хвостишкой и при этом выглядел умеренно встревоженным. Его острая мордочка выражала умеренное спокойствие. Я вывела Германа на прогулку, и, пока мы поднимались на холм, то и дело останавливаясь для обычного обмена любезностями с другими собачниками («О, смотрите-ка, сосиска на ножках!», «Лапушка!», «А он говорит по-немецки?»), я приняла решение. Нужно позвонить Кэролайн и сказать ей, что я сожалею, но все-таки не смогу ей помочь с праздником. Мне очень не хотелось отказывать ей – не в последнюю очередь из-за того, что она мне понравилась, – но я не видела другого выхода из ситуации. И когда я открывала дверь, пытаясь решить, какое из трех объяснений (заболела мама/ заболела собака/ сломалась машина) покажется наиболее убедительным, я заметила, что лампочка автоответчика мигает. Я нажала на кнопку «Воспроизведение».
– У вас. Три. Сообщения, – зазвучал механический голос женщины-робота. – Первое сообщение послано. Сегодня. В четыре. Сорок пять.
– Привет, дорогая! – Это была мама. – Хотела просто поболтать. Но не перезванивай мне, поскольку я буду занята с мальчиками. Попробую поймать тебя попозже.
Щелк. Тррр. Автоответчик прокрутил пленку.
– Привет, Миранда! – У меня екнуло сердце. – Это Кэролайн. Я просто еще раз хочу поблагодарить вас за то, что согласились помочь нам с субботой. Вы меня просто спасли. А еще хочу, чтобы вы знали: я сообщила двоим из моих друзей о том, что вы будете у нас судить, и они оба знают вас по передаче «Звери и страсти». Так что нечего скромничать – вы и в самом деле знаменитость. Одним словом, мы действительно очень ждем вас в субботу. До скорого!
Щелк. Проклятье!
– Добрый день, мисс Свит, – послышался мужской голос. – Говорит сержант Купер из отдела розыска.
Сержант из отдела розыска? На долю секунды я дико запаниковала и почувствовала, как по жилам разносится адреналин, но потом вспомнила, кто такой этот сержант, и успокоилась.
– Я просто хотел сообщить вам, что мы посылаем вам анкеты, о которых я говорил, – извините, пожалуйста, за задержку, – и к концу недели вы должны их получить.
Ах да – анкеты. Я совсем о них забыла.
– Нет, это уж слишком, – пробормотала я Герману. Я открыла заднюю дверь, и кухня буквально утонула в лучах заката. – У меня и без того масса проблем.
Я села на стул и глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, но у меня сразу же закололо в боку. Потом я подскочила к компьютеру, насилу дождалась, пока произойдет соединение с Интернетом, и судорожно набрала в «Гугле» «Джеймс Малхолланд». Через мгновение на меня высыпалась целая уйма ссылок.
«Добро пожаловать на веб-сайт Джеймса Малхолланда, – прочитала я. – С мая 1997 года Джеймс Малхолланд был членом парламента от Биллингтона…»
Боже правый – он депутат парламента! Меня словно громом поразило. В верху страницы я прочитала: «Ссылки. Борьба за Биллингтон. Лейбористская партия в Биллингтоне. Новости. Джеймс Малхолланд родился в 1965-м и закончил среднюю школу Уолтон в Питерборо…»
Я посмотрела вниз страницы, и мое сердце забилось еще сильнее: там была фотография мило улыбающегося Джимми. «Нажмите и узнаете последние новости о Джеймсе Малхолланде». Я нажала.
«Джеймс Малхолланд являлся членом парламента от Биллингтона с 1997 года. В парламенте 1997–2001 гг. он был членом комитета по образованию, труду и занятости, а также комитета по социальному страхованию. В настоящее время он занимает пост министра образования (в его компетенцию входят высшее образование и повышение квалификации)». Боже мой, да он один из самых молодых министров! «Перед тем как начать политическую карьеру, Джеймс был журналистом и продюсером на местном радио…» Ах, так вот чем он занимался… «Он закончил среднюю школу Уолтон в Питерборо и университет Суссекса… где защитил диплом по биохимии. В частной жизни Джеймс любит отдыхать на лоне природы в графстве Хартфордшир и проводить время дома – с женой Кэролайн и тремя их собаками».
Но откуда взялся такой потрясающий дом? Он ведь работал журналистом, а не банкиром, да и члены парламента вовсе не миллионеры. Я бегло просмотрела другие ссылки – в основном рекламного характера, – а затем отправилась на сайт «Гардиан анлимитед». Там я обнаружила анонимную статью, озаглавленную «Голос его хозяина»
[8]
и не очень-то лестную.
