– Гм.
– Ты единственный человек, с кем я действительно могу обсуждать свои проблемы, – продолжала она, снова глотнув вина. – Ты мой спасательный жилет. Только на тебя я могу полностью рассчитывать… – Она хмельно хихикнула и подняла бокал. – Понимаешь, только тебе я могу открыться, не думая о том, что надо быть осторожной или что впоследствии я пожалею о сказанном. С тобой я могу показывать не только свою «хорошую» сторону, но и дурную.
– Да у тебя нет дурной стороны, – возразила я, наблюдая, как пчелы с жужжанием вьются над лавандой. Их лапки были густо покрыты пыльцой.
– Я имею в виду непривлекательную сторону моей личности. Ну, когда я не в духе, мрачно настроена или, как сегодня утром, просто в отчаянии. Все считают меня «неунывающей Дейзи», душой компании, и только тебе я могу открыть, что я испытываю на самом деле.
– Конечно.
– Мне кажется, ты никогда не будешь плохо обо мне думать, что бы я тебе ни сказала.
– Это правда, – согласилась я, вертя в руках бокал.
– Я могу рассказать тебе все что угодно, и ты меня за это не осудишь.
– Конечно, – тихо подтвердила я, – не осужу. В воздухе переливчатой голубой черточкой промелькнула маленькая стрекоза.
– А вот ты далеко не такая открытая, как я, – заметила Дейзи после очередного глотка шампанского, – но меня это не смущает. Я знаю – ты всегда предпочитала держать свои секреты при себе.
Я кивнула.
– Ладно, – бодро сказала она. – Расскажи мне о празднике.
– Праздник… удался… Дог-шоу оказалось весьма симпатичным.
– А дом?
– Ну, дом потрясающий. Прямо-таки уменьшенный вариант Госфорд-парка.
– Что ж, говорят, она чуть ли не миллиардерша. Ну а как тебе ее благоверный?
– Благоверный…
– Я видела фотки. Он несколько плешив, но все еще очень ничего. Явно метит в большие начальники. Удалось тебе с ним встретиться?
Я не могла отвести глаз от тротуара: из трещины в асфальте показалась целая делегация муравьев.
– Да, мы встретились… Да.
«Я могу рассказать тебе все что угодно, и ты меня за это не осудишь».
– Должно быть, он очень обаятелен, – услышала я голос Дейзи. – Еще шампусика? – Она потянулась за бутылкой.
– Да, он обаятелен. Чертовски обаятелен. Он один из самых обаятельных мужчин, каких мне случалось видеть.
«Мне кажется, ты никогда не будешь плохо обо мне думать, что бы я тебе ни сказала».
Взглянув на подругу, я внезапно добавила:
– А еще он дерьмо.
– Да ты что? – Дейзи еле удержала в руках бутылку.
– Определенно.
– Ну, вообще-то многие политики таковы. – Пожав плечами, она принялась отгонять осу. – Думаю, это издержки их профессии.
– В случае с мужем Кэролайн это кое-что еще.
– А ты откуда знаешь?
– Знаю, – горестно ответила я.
– Но откуда? – Пауза. – Откуда это тебе известно?
Я глубоко вздохнула перед тем, как ответить.
– Потому что я… знала его раньше.
– Правда? И когда вы с ним встретились впервые?
– Шестнадцать лет назад.
– Когда ты жила в Брайтоне?
Я кивнула и добавила:
– Он там учился.
– А, понимаю, – воскликнула она, широко раскрыв глаза. – Он был твоим парнем, да?
– Вроде того. Признаться, он здорово вскружил мне голову.
– Ничего себе! Да, мир тесен… И конечно, он дурно с тобой обошелся? – спросила она, негодуя и подливая себе шампанского. – Вот гад!
Ее праведный гнев по поводу столь давних событий заставил меня улыбнуться.
– Да, Дейзи, он обошелся со мной очень дурно, но не в том смысле, в каком ты думаешь.
– Что же он сделал? – спросила она, не на шутку заинтригованная.
– Он… сделал нечто… очень… страшное и вовлек меня… С тех пор мне нет покоя…
Подруга смотрела на меня как зачарованная. Я уставилась в землю.
– Ну, что бы там ни было, – услышала я ее голос, – не забывай – тогда тебе только исполнилось шестнадцать. Ты была совсем юной.
– Ты права, – согласилась я со вздохом. – Но когда я вспоминаю об этом, меня переполняет стыд.
Я поставила бокал. У меня заломило в переносице.
– Слушай, ну я уверена, что это не был уж такой дурной поступок. Мы все совершаем поступки, о которых сожалеем, – тактично утешала меня Дейзи. – Глупые, злые поступки. Не изводи себя, Миранда.
Меня как будто кольнули ножом в горло.
– Я себя не извожу. Это действительно был очень дурной поступок. Я бы даже сказала – ужасный. Ужасный. – Мои глаза мгновенно наполнились слезами. – Ты, Дейзи, сказала, что я смелая, но я вовсе не такая. – Я закрыла лицо руками. – Будь я смелой, я бы что-то предприняла уже много лет назад, но я так и не решилась. – Теплая слеза скользнула по моей щеке.
– Но что же случилось? – донесся до меня ласковый голос подруги. – Мне-то ты можешь рассказать.
Я покачала головой:
– Ты начнешь меня презирать, если узнаешь.
– Ни за что, Миранда. Ты моя лучшая подруга.
– Нет, начнешь. Ты осудишь меня. Ты просто не сможешь с этим справиться.
– Обещаю: я не стану осуждать тебя, Миранда, что бы ни случилось. Ты ведь не стала бы меня осуждать?
Я попыталась осушить слезы.
– Никогда я не смогу преодолеть этот ужас, – хрипло проговорила я. – Сознание того, что я причинила кому-то такую боль…
– Ты причинила кому-то боль?
Я кивнула.
– Ты хочешь сказать, физическую боль?
Я снова кивнула.
– Но кому?
– Одному… мальчику, – ответила я. – То есть юноше. Тогда ему было двадцать, и звали его Дэвид.
– А… кто это?
– Я не знаю.
– Ты не знаешь, кто это? Почему?
– Потому что я его никогда не видела.
Дейзи была явно удивлена.
– Ты никогда не видела его, но ты причинила ему боль?
– Да.
– Ничего не понимаю. Несчастный случай?
– Вроде того. Впрочем, нет. Это не назовешь несчастным случаем.
Подруга смотрела на меня так, как будто я разговаривала сама с собой.
– Это было преступление, – прошептала я. Воцарилась тишина, прерываемая только слабым шумом пролетающего вдалеке самолета.
