– Полагаю, в этой книге можно найти утешение, – заметила я.
– Конечно, – подтвердил автор. – Для этого она и была издана.
Я поехала домой, радуясь тому, что помогла владельцу попугайчика, и в то же время негодуя на работников зоомагазина, которые не удосужились сообщить покупателю об особенностях этой птички. Паркуясь, я заглянула в зеркало и снова заметила потрясающе эффектную блондинку, выходящую из дома по Сент-Майклс-мьюз. Я уже несколько раз ее видела и все время задумывалась о том, кто она. У девушки были пышная копна абсолютно белых волос, бледная кожа и огромные голубые глаза. Она словно бы сошла с рекламы шампуня «Тимотей». Видимо, она работала здесь, раз я ее так часто вижу, но почему-то никогда не улыбалась мне, в отличие от остальных. Я открыла дверь, и Герман пошлепал встречать меня, по обыкновению озабоченно хмуря брови. Лампочка автоответчика мигала, и я нажала на воспроизведение.
– Привет, Миранда. Это папа. Я прилетаю в воскресенье и хотел сообщить, что направляюсь прямо в Суссекс. Но в ближайшие несколько дней я собираюсь быть в Лондоне по делам клуба, так что, надеюсь, мы скоро увидимся.
Издав привычное «тррр», автоответчик прокрутил пленку.
– Алло, Миранда? – произнес незнакомый мужской голос.
Кто бы это мог быть? Произношение явно американское. Может, новый клиент?
– Это Дэвид Уайт.
У меня замерло сердце.
– Я звоню насчет съемок на следующей неделе. Кажется, у вас интервью во вторник в четыре… – Он произнес «втарник». – Я мог бы заехать после этого. В общем, вот мои телефоны, так что, пожалуйста, перезвоните мне. – Он сказал «пжалста».
Прослушав сообщение раз пять, я поняла, что ошиблась. Человек, на которого я вышла, – другой Дэвид Уайт. Ведь я ищу англичанина, а этот фотограф – явно американец. Сначала я огорчилась, но потом почувствовала облегчение. Я позвонила по оставленному фотографом номеру и переговорила с ним. Должно быть, в общении он приятен, хотя и чуть грубоват. Мы договорились, что он приедет ко мне в шесть часов.
– Привет! – крикнула Дейзи, встречая меня субботним вечером у входа в дом Найджела. – Ты первая.
– Отлично. Я специально приехала пораньше, чтобы поговорить с тобой. Понимаешь, это не тот Дэвид Уайт, – тихо сообщила я. – Он американец, а то и канадец.
– О… – протянула подруга, искренне огорчившись. – Да, к сожалению, это слишком распространенное имя.
– Помимо всего прочего, тот Дэвид Уайт, которого я разыскиваю, может уже и не быть фотографом. Та информация слишком устарела. Возможно, он летчик, или тренер, или концертирующий пианист – кто угодно! Нет, только не концертирующий пианист, – жестко одернула я себя.
Наморщив лоб, Дейзи промолвила:
– Тогда надо попробовать другой способ. Может, нанять частного детектива?
– Это слишком дорого, а у меня, увы, нет денег… О, Найджел! – крикнула я хозяину дома, который как раз поднимался из погреба.
Он чуть выше Дейзи, у него короткие светлые волосы, редеющие на макушке, и светло-голубые глаза. Найджел симпатичный, но немного полноватый или, скажем так, «солидный».
– Рад тебя видеть, – откликнулся он.
Я уже говорила, что Найджел мне симпатичен. Но я прониклась бы к нему еще большей симпатией, если бы он сделал предложение моей задушевной подруге.
– Тут Дейзи интересуется, собираешься ли ты на ней жениться, – без обиняков начала я, пока он шел ко мне навстречу. – В конце концов, вы были вместе пять лет – точнее, пять с половиной лет. Согласись, это немалый срок – к тому же у Дейзи каждый месяц на счету, ведь она хочет иметь детей. Так что если ты не намерен провести остаток дней с моей подругой, то будет лучше, если ты ей так и скажешь. К сожалению, Дейзи слишком романтична и робка, чтобы заговорить об этом первой.
Все это я, конечно же, произнесла мысленно, а вслух только сказала:
– И я рада тебя видеть, Найджел. Он одарил меня братским поцелуем.
Мы спустились в полуподвальный этаж. Там располагалась большая кухня, отделанная керамической плиткой и деревянными панелями. С кухней соседствовала нарядная столовая, переходящая в зимний сад, где были выставлены карликовые деревца. Пока Дейзи готовила «Пиммз»,
[24]
я вежливо восхищалась трудами Найджела. Он улыбался, принимая похвалы почти с отцовской гордостью.
– Должен признаться, они действительно хорошо растут, – сказал он. – Я особенно горд вот этим ливанским кедром.
Я посмотрела на деревце. И впрямь совершенство – с черно-зеленой листвой и грациозными нижними ветками, и при этом едва ли выше десяти дюймов.
Мне стало грустно.
– Multum in parvo,
[25]
– печально пробормотала я, вспомнив фразу, вычитанную в книжке «Мудрость на скорую руку».
– Совершенно верно. В этом вся суть. Деревце выглядит в точности как в природе, не считая того, что оно…
– Низкорослое, – вставила я с тоской.
– Миниатюрное.
– А сколько ему лет? Найджел улыбнулся:
– Вообще-то интересоваться возрастом карликовых деревьев невежливо.
– Неужели?
– Но для тебя я сделаю исключение. Ему тридцать три.
– Боже, да этот кедр – наш ровесник, – прыснула Дейзи, нарезая огурцы.
– Он у меня с семи лет.
– Расскажи мне, как их выращивают, – попросила я.
Найджел поправил очки, готовясь прочесть лекцию о своем любимом предмете.
– Главное – держать деревья в состоянии некоторого стресса. К примеру, я перенес их сюда, в зимний сад, поскольку сильный солнечный свет ограничивает рост листьев.
– А… – Мне стало искренне жаль подопечных Найджела. – Понятно.
– Чтобы сделать деревца по-настоящему карликовыми, их нужно выращивать под прямыми ультрафиолетовыми лучами, – с энтузиазмом продолжал хозяин. Тем временем Дейзи вышла в сад за мятой. – Понимаешь, речь идет о контроле над их развитием. Используя самые разные методы – к примеру, давая дереву меньше воды, чем это необходимо, не докармливая, – можно потихоньку заставить его делать то, что ты хочешь.
– Ага.
– Главное – это препятствовать чрезмерному росту. Возьмем вот этот китайский вяз – с ним я достиг особого успеха…
И пока Найджел распространялся о том, как нужно «подрезать», «прищипывать» и «подстригать» деревца, меня не оставляла одна мысль: нечто подобное он проделывает и с Дейзи, тормозя ее рост, держа ее в состоянии «некоторого стресса».
