– Я никогда не покупаю одежду от модельеров, – со смехом ответила я. – Чаще всего я ношу джинсы, а если мне хочется выглядеть понарядней, то могу надеть какой-нибудь добрый старый пиджачок. Так что своим опереньем я схожа скорее с вороной, нежели с павлином!
– Вы довольно миниатюрны, – с улыбкой заметила Индия. – Какой у вас размер?
– Сейчас, наверное, шестой. Иногда я покупаю детскую одежду, что, кстати, очень выгодно, поскольку она не облагается НДС.
– Перейдем к делам сердечным. В настоящий момент вы действительно одна?
– Да, – ответила я, внутренне сжимаясь. – Я одна. Впрочем, едва ли этот вопрос важен для нашего интервью, – добавила я с деланным спокойствием.
– А на мой взгляд, он очень даже важен.
– Почему?
– Потому что вы были обручены с Александром Дарком.
Вот дерьмо!
– Разве нет? – Она внимательно смотрела на меня большими зелеными глазами.
Я вздохнула:
– Вы хорошо подготовились к нашей встрече.
– Конечно – это же моя работа.
– И все-таки, если не возражаете, я предпочла бы не говорить о личной жизни.
– Но я должна вас о ней спросить.
– Почему? – спросила я, уставившись в пол. – Кого это интересует?
– Вы знаете, очень многих. Ведь к моменту выхода этого номера (а выйдет он в августе) Александр Дарк уже станет знаменитостью. Так что будет очень странно, если я не упомяну о ваших с ним отношениях.
Я посмотрела в окно.
– Что же между вами произошло? – спросила посетительница, попутно проверяя, крутится ли кассета в крошечном диктофоне. – Что произошло? – мягко, но настойчиво повторила она.
Конечно, я могла бы отказаться от интервью, но мне нужно паблисити. Я вздохнула.
– Да так… просто… не сложилось… и все.
Я взяла Германа на руки, чтобы Индия не заметила, как сильно они у меня дрожат.
– Как, и это все? Должна же быть еще какая-то причина?
– Это все! То есть… никакой другой причины. Поверьте, больше мне нечего сказать.
– Но друг Александра говорил мне… О, только не это!
– …что помолвка была расторгнута очень поспешно. Я просто хотела знать, что случилось. По словам того человека, Александр так и не объяснил, в чем дело.
В этом я не сомневаюсь.
– Он только сказал, что вы «передумали». Все очень удивились, ведь вы были так счастливы.
Уверена, читателям будет крайне интересно узнать, почему все так закончилось.
Видимо, хоть как-то ответить на этот вопрос придется.
– Что ж, – начала я неохотно, – это правда. Я действительно передумала, поскольку пришла… к очень грустному… выводу, что мы не сможем быть вместе… долгое время.
– Почему же? – спросила Индия, скептически глядя на меня.
Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Если бы я расстроилась, она бы тут же почуяла неладное, а в моем нынешнем состоянии мне только этого не хватало.
– Просто я поняла, что мы… не сошлись характерами. Понимаете, у нас… разные ценности.
Боюсь, это звучало не слишком убедительно.
– Может, он вам изменил? – поинтересовалась гостья. – Вы это имеете в виду? Помнится, ходили слухи о нем и его партнерше по фильму – Тилли Бишоп.
Я почувствовала спазм ревности.
– Нет, нет, измены не было. Говоря о «разных ценностях», я подразумеваю… несхожесть жизненных позиций. Понимаете, подобные противоречия обнаруживаются не сразу, – продолжила я рассудительным тоном, постепенно приходя в себя, – но уж если они обнаружились, то лучше разорвать отношения.
– То есть вы расстались без мук и страданий?
– Совершенно верно, – солгала я.
– И вы остались друзьями?
Если бы я ответила «нет», она бы наверняка захотела знать почему.
– Да, – снова солгала я, – мы остались друзьями. Александр… замечательный. Он блестящий актер, его карьера явно на взлете… так что я… желаю ему удачи.
Кажется, Индия удовлетворена, да и в любом случае я больше ничего не собираюсь ей рассказывать. Правды она не узнает. Конечно, Александр поступил со мной, говоря словами Дейзи, «непростительным образом», но мне вовсе не хочется выглядеть жертвой или мстительницей. Более того, если вездесущие журналисты когда-нибудь узнают правду, они несомненно свяжут меня с Александром навечно. Меня будут представлять не как «Миранду Свит, специалиста по поведению животных», а как «Миранду Свит, несчастную женщину, с которой так скверно обошелся этот телегерой Александр Дарк». Так что я должна за себя постоять.
– Что ж, полагаю, мы закончили, – сказала я, глядя на часы. – Надеюсь, теперь у вас достаточно материала. Так или иначе, с минуты на минуту должен приехать фотограф.
Индия выключила диктофон и положила его в сумку.
– Ах да, к вам едет Д. Дж. Уайт. Лили говорила, что заказала ему ваши фотографии. Желаю удачи! – воскликнула она, закрывая блокнот.
Я удивленно взглянула на нее:
– Что вы имеете в виду?
– Я однажды видела его – парень непростой.
– В каком смысле?
– Какой-то неловкий. То есть он симпатичный и блестяще делает свою работу, но… – Индия скорчила гримасу. – Он такой… неуклюжий.
– Ну что ж, – пожала я плечами, – его неловкость вряд ли меня смутит. Думаю, наша встреча будет первой и последней.
Журналистка уехала, и я принялась мыть посуду. Мне стало легче от мысли о том, что это другой Дэвид Уайт. Было бы просто ужасно, если бы меня сфотографировал тот самый… Тут зазвонил телефон. Пока я объясняла потенциальному клиенту, как я работаю и сколько беру за консультацию, Герман настороженно поднял голову и залаял. Обернувшись, я увидела, что на пороге стоит темноволосый мужчина с сумкой.
– О, подождите, пожалуйста, – сказала я в трубку. – Здравствуйте. – Я сделала гостю знак, чтобы он вошел в дом. – В общем, если вы хотите записаться на прием, пожалуйста, сообщите мне. – Я повесила трубку. – Извините, – снова обратилась я к вошедшему, – должно быть, вы Дэвид.
Он кивнул, но не улыбнулся. Кажется, Индия была права. Ну что ж… Он был не очень высок – возможно, пять футов и девять, а может, десять дюймов, но довольно широкоплеч. Мачо. Несколько «брандо-образен». Да, он и вправду похож на молодого Марлона Брандо. Глядя на гостя, я с какой-то странной уверенностью поняла, что он мне нравится. Он подошел ближе, и я заметила у него на щеке, прямо под правым глазом, крошечный шрам в форме полумесяца. Только я подумала о том, что это за шрам, как фотограф протянул мне руку. И тут у меня возникло такое чувство, как будто меня выбрасывают из самолета: кожа на тыльной стороне ладони была странной – лоснящейся и покрытой какими-то крапинками…
