– Но я уверена, что это правда. Во всяком случае, это указано даже на его веб-сайте. Вряд ли бы Джимми стал утверждать такое, не будь это правдой.
– Думаешь, не стал бы? А я не уверена. Многие политики лгут.
– Но врать о том, что у тебя диплом с отличием, – несомненно, огромный риск.
Дейзи пожала плечами.
– Но политики постоянно рискуют. Подумай о том, что пришлось скрывать Джеффри Арчеру.
[53]
И в любом случае никто никогда не проверяет, с какими оценками ты закончил университет, а потому неудивительно, что эта уловка сходит ему с рук.
– Может, ты и права, – сказала я. – Да… И, возможно, именно это чуть не слетело с языка Джимми. Он сказал, что если бы не профессор Уайт, то он бы мог получить… Тут он остановился. Вполне возможно, он хотел сказать, что мог бы получить диплом с отличием, но вовремя замолчал. Боже, – засмеялась я, – ты права. Какой неожиданный поворот! Но теперь все становится на свои места.
– Интересно, какой же диплом он получил на самом деле? – задумалась Дейзи.
– Даже не знаю.
– А что он говорил по этому поводу в то время?
– Признаться, я не помню, чтобы Джимми хоть что-нибудь говорил. Я только помню, что он закончил университет за год до той жуткой истории и жил в Брайтоне в поисках работы.
– Чем он хотел заниматься в то время?
– О, куда он только ни пытался пробиться – и в консалтинговую фирму, и в стажеры на Би-би-си. Помнится, он подавал документы и в МИД.
– То есть Джимми манили высокие посты?
– Да, хотя в большинстве случаев его даже на собеседование не приглашали.
– Может быть, это из-за того, что он боролся за права животных?
– Сомневаюсь – он был вне подозрений. Он то и дело давал интервью местной прессе, утверждая, что насилие – ложный путь. Думаю, власти рассматривали Джимми как приемлемого лидера движения. Он был симпатичен и хорошо говорил, что выгодно выделяло его на фоне агрессивных и неопрятных соратников.
– В таком случае Джимми не принимали на работу из-за низких оценок в дипломе.
– Вполне возможно. Да. И вот Джимми, разгневанный из-за того, что на его пути вырастают преграды, винит во всем профессора, и… бабах! Дерек Уайт, а точнее, Дэвид получает бомбу.
– Так чем же все-таки кормился Джимми?
– Судя по информации в Интернете, он работал журналистом на радиостанции в Йорке. По-видимому, он занимался этим не меньше пяти лет.
– Выходит, тогда он не планировал идти в политику?
– Нет. Если бы он нацелился на политическую карьеру, то никогда бы не стал связываться с бомбой – слишком рискованно, – как бы сильна ни была его ненависть к Дереку Уайту. По-видимому, возможность стать политиком подвернулась ему случайно, когда он взял интервью у Джека Стро и получил приглашение поработать в парламенте. Вот тогда-то Джимми и пошел в гору.
– Значит, он начал политическую карьеру, отдавая себе отчет в том, что у него такой жуткий скелет в шкафу. Боже мой, – выдохнула она. – Представляю себе его ужас при мысли о том, что правда может открыться.
– Да. Он мне как раз об этом говорил.
– Должно быть, он молил бога, чтобы никогда больше не видеть тебя.
– Наверное, он надеялся, что я умерла. – Я достала кассету из диктофона, надписала наклейку на ней и аккуратно положила неоспоримое доказательство в сумку.
– Не потеряй кассету, – сказала Дейзи.
– Ну что ты!
– А ты собираешься дать ее Дэвиду?
– Не… уверена.
– Но она ведь доказывает, что ты говорила ему правду.
– К сожалению, Джимми называет там свое имя, а я не хочу, чтобы Дэвид его узнал. Я должна это хорошенько обдумать. – Я отдала Дейзи диктофон. – Спасибо. Спасибо тебе за все.
– Ну что ты, я так рада тебе помочь. – Она скомкала упаковку из-под сэндвича и выбросила ее в корзину для бумаг. – Я мечтаю увидеть Джимми свергнутым с пьедестала.
– Думаю, я бы тоже не отказалась от такого зрелища, но, мне кажется, решать это не мне, а Дэвиду. Посмотрим, как он распорядится.
– А он так и не позвонил?
У меня екнуло сердце.
– Нет. Но скажи мне, а как ты? – спросила я. Тем временем Дейзи достала из сумки два батончика «Марс» и протянула один мне. – Как ты смотришь на девичник в компании лам? Моя мама просто бьет копытом, так ей хочется это устроить.
– Мне понятен ее энтузиазм, но я пока не уверена…
– Но разве ты не собираешься устраивать девичник?
– Боюсь, что нет, – рассеянно ответила Дейзи. Кстати, кольцо невесты она опять не надела.
– Ну а в какой церкви вы будете венчаться?
– О… я не знаю. Не знаю… пока, – уклончиво ответила она. – Найджел хочет, чтобы я решала, но… я не знаю… – Ее голос стал совсем тихим.
– Но в чем дело, Дейзи?
Она не ответила.
– Значит, дело не в стрессе из-за самой помолвки? – с мягкой настойчивостью спросила я.
– Ну, я… – Она вздохнула, и в тот же момент Герман затрусил к ней, причем его мордочка выражала искреннее сочувствие. – Я просто немного… рассеянна, вот и все. – Дейзи взяла Германа на руки и прижала его к груди. – Вот поэтому мне трудно готовиться к свадьбе.
– Как странно, ведь тебе нет равных, когда ты сочиняешь праздники для других.
– Знаю. Но, помнишь, ты сама говорила, что я еще никак не привыкну к статусу невесты. Я почему-то отношусь к этому на удивление… равнодушно. И потом…
– Что потом?
– Видишь ли, Миранда, вчера произошло нечто такое, что мне очень не понравилось. Я могла бы рассказать тебе об этом еще вчера вечером, но ты слишком сильно переживала из-за Дэвида.
– А что случилось?
– Мы ходили в паб с коллегами Найджела, и, как я и ожидала, нам пришлось наслаждаться обществом Мэри.
– Да, об этом ты говорила. И?..
– Во время ланча кто-то вскользь упомянул о нашей свадьбе, и тогда Мэри сказала Найджелу: «Что ж, наконец-то ты станешь акционером». Она говорила об этом в легком, необидном тоне, но подтекст был слишком ясен: женитьба будет способствовать карьерному росту Найджела.
– Чушь собачья! В наши дни это не играет никакой роли.
– Но «Блумфилдз» – довольно консервативная фирма, так что, возможно, они исповедуют вполне патриархальные принципы.
