– Вы полагаете, она действовала обдуманно? – Кристиану стало куда как лучше. Он даже поел немного.
– Не думаю. Нет. У нее все получалось естественно. Знаете, как у Снежной Королевы. На этот счет не беспокойтесь… – Шэрон помедлила. – Льюис был просто убит, когда она ушла.
– Как вы думаете, она могла прийти обратно? Где-нибудь на днях?
– Могла. – Шэрон слегка покраснела. – Я в своей комнате давно не была – наверное, больше недели. Я встретила одного потрясающего парня, знаете, как это бывает… – Она запнулась, словно боясь осуждающего замечания; но, когда Кристиан похлопал ее по руке и уверил, что, разумеется, подобное ему очень хорошо знакомо, она улыбнулась.
– Так вот. Хелен вполне могла прийти сюда. У Льюиса, думаю, остались ключи от моей комнаты. А эта старая ведьма – консьержка наполовину слепая и никогда не знает, что происходит в доме. Может быть, Хелен и приходила. Может, поэтому они и уехали. Понимаете, это странно. Льюис ни разу не говорил о переезде. Но вообще-то он часто срывается с места. На жизнь ему зарабатывать не надо, да и поразвлечься он совсем не дурак. Я все удивлялась, почему Льюис так долго оставался в Париже, даже подшучивала над ним. Говорила, что, когда мы вернемся в Штаты, я его разыщу и заявлюсь к нему в Бостон без приглашения.
– И заявились бы?
Шэрон насмешливо посмотрела на него.
– Думаете, я полная дура? Одно дело – Париж. Дома такой парень, как Льюис, меня бы и не заметил. Вашу сестру – да. В ней видна порода…
Шэрон вздохнула, и Кристиан почувствовал к ней симпатию. Ее признание, что между ней и Синклером существовал непреодолимый социальный барьер, было откровенным и несколько циничным, но горечи в нем не слышалось. Кристиан позвал официанта и снова повернулся к девушке.
– Я вам очень благодарен, – просто сказал он. – Вы мне оказали неоценимую помощь. Все это для меня очень важно. Моя сестра причинила много страданий…
– Бьюсь об заклад, – задумчиво проговорила Шэрон, – она причинит их еще немало. Она ведь не ваша сестра, верно?
Кристиан вздохнул:
– Да. Вы правы.
– Я догадалась. – Она дотронулась до его пальцев и быстро отдернула руку. – Все равно. Желаю вам удачи. Вы симпатичный. Жаль, что мало чем могу вам помочь.
Кристиан заплатил по счету и снова поднял глаза на девушку. Он заметил, что она колеблется.
– Что-нибудь еще? – предположил он. – Расскажите. Что бы это ни было, я должен знать.
Шэрон нахмурилась и откинулась на спинку стула. – Вроде бы ничего. Какое-то смутное ощущение… Может, ерунда… Но кое-что меня озадачило…
– Расскажите.
– Я уже думала об этом, когда вы расспрашивали про Льюиса и Тэда. Понимаете, если бы я должна была сказать, интересовалась ли Хелен кем-то из них, я бы ответила: да, до некоторой степени. Но речь бы шла о Тэде.
– О Тэде? – уставился на нее Кристиан, и Шэрон быстро замахала руками.
– Нет-нет, тут никакой романтики. Не поймите меня превратно – я вовсе не имею в виду, что Тэд ей нравился. Он именно интересовал ее. Он становился совсем другим в ее присутствии. Ведь обычно он мрачно помалкивал, слова из него не вытянешь. Зато при Хелен совершенно преображался. Мог часами бубнить. У меня от скуки скулы сводило. Льюису это тоже, кажется, действовало на нервы. А Хелен – нет, сидит себе тихо как мышка да слушает…
– Правда? – заинтересовался Кристиан. – А вы помните, о чем он рассказывал? Шэрон усмехнулась:
– Конечно. Я же вам говорила. О кино – о чем же еще?
– У меня есть некоторые сведения о банке «Синклер, Лоуэлл и Уотсон». Я получил их по телексу час назад. А также дополнительная информация о Льюисе Синклере. Здесь много всего. Ну, банк я и раньше знал. Когда-то давно мы совершали с ними кое-какие незначительные сделки…
Эдуард бросил листки телекса на гладкую черную поверхность письменного стола в его парижском офисе. Голос его звучал пренебрежительно – для него «Синклер, Лоуэлл и Уотсон» были слишком мелкой сошкой. Кристиан вздохнул и стал проглядывать телекс. Он позвонил Эдуарду утром, как только расстался с Шэрон; Эдуард немедленно вылетел из Шато де Шавиньи на собственном самолете. Сейчас было два часа дня.
Кристиан снова вздохнул и поглядел на своего друга. От человека, который еще вчера был близок к срыву, не осталось и следа. Под глазами лежали тени – свидетельство бессонной ночи; однако Эдуард был одет в элегантную черную тройку, свежевыбрит и подстрижен. Он излучал холодную энергичную решимость. Кристиану сейчас не хотелось бы оказаться на месте Льюиса Синклера.
– Эдуард, но ведь у нас нет оснований утверждать, что она возвратилась туда, – мягко начал он, – или что она уехала с Синклером и его другом…
– Синклер сорвался внезапно, в пять часов утра, сразу после того, как ты приходил в кафе «Страсбург» и задавал вопросы. Думаю, вывод напрашивается сам собой, – холодно оборвал его Эдуард и постучал по столу платиновой ручкой.
– Они были просто друзьями, Эдуард. Даже менее того – ведь это обычное случайное знакомство. Они лишь помогли ей найти комнату, вот и все…
– Других друзей мы не знаем. Может быть, Элен туда вернулась, а Синклер, узнав, что кто-то ее разыскивает, вместе со своим другом увез ее. В пять часов утра. До тех пор пока не появится версия получше, я намерен придерживаться этой. Вот так.
Кристиан пожал плечами. Он прекрасно знал, что, когда Эдуард находится в подобном настроении, спорить с ним бесполезно. Он углубился в чтение телекса. По мере того как он читал, росло его восхищение Эдуардом, а также его собственное беспокойство. В бумагах содержался лаконичный, но удивительно полный отчет о «Синклере, Лоуэлле и Уотсоне»: история основания банка, его финансовые возможности. Кристиан был уверен, что большинство этих сведений уже известно Эдуарду. Там же имелось краткое, но выразительное описание Льюиса Синклера.
Двадцать пять лет, как и предполагал Кристиан. Единственный сын, в семье, кроме него, – четыре сестры, все старше. Ежегодный доход в сто тысяч долларов приносят ему деньги, оставленные дедом. Учился в Гротоне и Гарварде; не слишком выдающиеся успехи с академической точки зрения. В записке намекалось, что место в университете досталось ему с трудом, возможно, благодаря сильным семейным связям, возможно, благодаря его собственным спортивным достижениям. Синклер стал звездой первой величины в футбольной команде Гарварда. Кристиан усмехнулся, мысленно похвалив себя за проницательность. Золотая молодежь. Футболист. Как американцы таких называют? Ах да, джок.
– Эдуард… – Кристиан укоризненно и вместе с тем слегка поддразнивающе улыбнулся. – Ты отстал от времени. Этим сведениям уже три года. Льюис Синклер ушел из Гарварда в 1956-м. А как он жил с тех пор и до сегодняшнего дня?
В ответ Эдуард сложил губы в некое подобие улыбки.
