— Ты моя, слышишь? — выкрикнул он. — Ты моя, и ничья больше! Ты принадлежишь только мне. Я купил тебя. Скажи мне, что это так, скажи мне правду, раз и навсегда!
Он бормотал что-то бессвязное, сам не понимая того, что говорит, не узнавая собственного голоса. Стефани закусила губу. Льюис заметил в ее глазах страх, смешанный с желанием, и раздраженно отвернулся. Он не хотел смотреть на нее. Все в ней было не так: волосы, глаза, губы — все было неправильное, ненастоящее.
Он неловко шагнул к кровати и упал на Стефани.
Протянув руку вниз, он нащупал бриллианты. Он гладил их, сжимал, судорожно мял податливое женское тело, но все было напрасно — он ничего не чувствовал. Стефани расстегнула ему брюки и принялась осторожно ласкать. Он подался вперед, нашарил ее грудь и сжал ее губами. Потом привстал и еще раз посмотрел на бриллианты, горевшие по обеим сторонам багровой, воспаленной раны. Он отчаянно старался вернуть угасшее желание, но, поняв, что это бесполезно, обессиленно повалился на Стефани и зарыдал. Она обняла его и прижала к себе.
— Не расстраивайся, Льюис, все это ерунда, ты слишком много выпил… — Она замолчала, подыскивая слова, которые могли бы его утешить. — А может быть, дело в этой комнате. Она напоминает тебе об Элен… — Она подумала и печально добавила: — И потом… сегодня у меня другое платье… В следующий раз я обязательно оденусь как надо.
Льюис посмотрел на нее. Слезы у него мгновенно высохли. Он злобно усмехнулся.
— Значит, ты считаешь, что дело в этой комнате? Могу тебя уверить, что ты ошибаешься: я не заходил сюда уже года два, если не больше.
Глаза у Стефани округлились от удивления. Она опустила руки и слегка отстранилась от него.
— Разве ты спишь не здесь? — растерянно спросила она.
— Разумеется, нет. У меня есть своя спальня.
— Значит, вы с Элен…
— Господи, а о чем я, по-твоему, толкую? Мы не спали вместе уже больше двух лет.
Льюис встал и начал раздраженно застегивать брюки. Потом поправил рубашку, надел галстук и покосился на Стефани. Она по-прежнему лежала на кровати и внимательно смотрела на него.
— Но почему? — спросила она после паузы. — Тебе с ней было плохо?
— Да, представь себе, мне с ней было плохо. Вообще-то тебя это не касается, но, раз уж ты спросила, я скажу: это был сущий ад. Вначале у нас еще что-то получалось, но с каждым разом становилось все хуже и хуже, и под конец я уже просто не мог этого выносить. Он подошел к столу и плеснул себе виски. Рука у него дрожала.
— Ну ладно, хватит, переодевайся. Нам пора идти.
— Хорошо, Льюис, — послушно ответила она и начала медленно снимать с себя украшения. Скинув с плеч шубу, она аккуратно уложила ее на кровать, потом отправилась в соседнюю комнату и через пять минут появилась оттуда в своем прежнем платье со шлейфом. Подойдя к зеркалу, она старательно напудрилась, намазала губы ярко-розовой помадой и пригладила волосы одной из серебряных щеток, лежавших на туалетном столике. Затем подошла к мрачно сгорбившемуся на стуле Льюису и посмотрела на него сверху вниз. Ее лицо поразило Льюиса. Если бы речь шла не о Стефани, он сказал бы, что оно выражает презрение.
— Ты должен был сразу рассказать мне обо всем, — проговорила она. — Если бы я узнала раньше… — Она замолчала, негодующе поджав губы. — Ты просто не подходишь ей, Льюис. Я уверена, что дело именно в этом. Бедная Элен! Представляю, как она мучилась все это время. Уж я-то знаю, каково это — спать с мужчиной, который тебе противен, я много раз это испытывала. Мужчинам проще, они не чувствуют никакой разницы, а если и чувствуют, то не придают этому значения. Бедная, бедная Элен! Теперь я понимаю, почему у нее временами бывает такое печальное лицо, особенно когда она думает, что на нее никто не смотрит.
Льюис ухватился за спинку стула и попытался встать.
— Что ты болтаешь? — заорал он. — Черт побери, что ты болтаешь?
Голос его прозвучал хрипло и сдавленно, будто чужой. Льюису показалось, что он идет из соседней комнаты. Стефани смотрела на него, не произнося ни слова. Но он и не ждал от нее слов, он уже и так все понял.
Он был нужен ей только как связующее звено с Элен; поняв, что между ним и Элен ничего нет, она потеряла к нему всякий интерес. Он увидел, что в ее глазах мелькнула жалость, и с трудом удержался, чтобы снова не заорать.
— Я ухожу. — Стефани повернулась и направилась к двери.
Льюис схватил ее за руку.
— Подожди, я пойду с тобой. Я довезу тебя до дома…
— Не надо, Льюис. Ты пьян, тебе нельзя садиться за руль. И вообще… не приходи ко мне больше — ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. А если ты все-таки придешь, я тебя не впущу.
В ушах у Льюиса зашумело. Ему почудилось, что по комнате вдруг пронесся ветер, наполнив ее странным гулом. Он нагнулся вперед, покачнулся и тяжело рухнул на пол. Стефани обернулась, быстро взглянула на него и вышла, плотно закрыв за собой дверь.
— Элен, — тихо позвал Льюис.
Ему никто не ответил. Он закрыл глаза, опустил голову на руки, свернулся калачиком и замер.
Когда спустя пять минут Элен вошла в спальню, он лежал в той же позе. Поднимаясь по лестнице, Элен едва не столкнулась со Стефани, но прошла мимо, не заметив ее. Она торопилась побыстрей войти в комнату, закрыть за собой дверь, оставив за спиной шум и суету бального зала, и снять телефонную трубку. Снизу, как сквозь сон, долетали первые такты вальса. Элен почти не слышала их. В голове, заглушая все звуки, звучало имя Эдуарда. Она задрожала, представив, что через несколько минут будет разговаривать с ним. На ощупь, словно слепая, она двинулась к телефону.
И вдруг остановилась, заметив брошенную на кровати шубу. Она подошла ближе и увидела сдвинутые в стороны подушки, скомканное покрывало и посреди всего этого — груду сверкающих драгоценностей.
Откуда-то сбоку послышался стон. Она оглянулась и увидела Льюиса. Он был без сознания.
…На следующий день, выждав некоторое время, она заглянула к нему в спальню. Вчера он каким-то чудом сумел дотащиться до кровати и проспал как убитый все утро. В комнате царил полнейший беспорядок, повсюду стояли раскрытые чемоданы, в которые Льюис лихорадочно запихивал свою одежду.
Элен присела на стул. Льюис, не обращая на нее внимания, продолжал упаковываться.
— Значит, это была Стефани Сандрелли? — помолчав, проговорила Элен усталым, бесцветным голосом.
Льюис поднял голову.
— Да, если тебя это так интересует, это была Стефани Сандрелли, — ответил он, с яростью заталкивая в чемодан рубашку.
— Разве обязательно было приводить ее в мою спальню и показывать мои вещи?
Льюис посмотрел на нее. Лицо у него было бледное и напряженное. Он пожал плечами.
