— С чего бы мне сердиться, — ответил я, сходил в магазин и приобрел две щетки с длинной щетиной, дабы продемонстрировать жене, как я ценю ее умеренность в том, что касается домашнего хозяйства. Вернувшись домой, я заметил веселый ручеек, протекающий перед нашим домом. Жена решила, что не мешает вымыть полы перед тем, как начать их мести.
Руководствуясь этой идеей, она наняла одну женщину для мытья полов и еще одну — носить воду, а так как та, что носила, работала быстрее, чем та, что мыла, то образовался ручеек.
— Мы за полдня закончим это, и все, — заметила женушка, — мне не нужен целый тарарам в квартире.
Сказать по правде, я очень обрадовался тому, что в этом году все будет так быстро кончено, поскольку сегодня мы ели на обед яичницу, а этого, извините, недостаточно на фоне нашего высокого уровня жизни. Заодно были сняты и складные ставни с окон, потому что они имели тенденцию скрипеть на ветру. Слесарь сказал, что нужно купить новые шарниры киндли, поскольку старые испортились. Он послал меня к Дорману в Яффо, заявив, что у него самого нет времени мотаться по городу. Ладно.
Понедельник
После обеда вернулся от Дормана с киндли. Я купил оригинальные бельгийские за девятьсот двадцать семь лир. Дорман сказал, что есть такие же отечественые за двести, но это не то.
— Бельгийские, — сказал он, — будут работать, пока господин жив. Они могут продержаться даже пять лет.
Ручеек у дома усилился. Я не смог войти через дверь, потому что обивщик выставил все кресла в коридор. Мебель из гостиной была в кухне, кухонное оборудование — в туалете, а туалет — у соседей. Я запрыгнул через окно и упал в гашеную известь, которую маляр размешивал в ванной.
— Убирать так убирать, — информировала жена. — Я подумала, что стоит уже заодно и стены покрасить. Но это все.
Жена только попросила меня переговорить с маляром насчет цены, упирая на то, что я мужчина. Мы сошлись на пяти тысячах пятидесяти лирах, включая шпатель. И двери тоже. Маляр уже снял их и положил на кровати горизонтально. Кровати уже были разобраны тремя новыми работницами — для чистки бензином и смазки, но после сборки они приобрели наклон к ногам. К ансамблю присоединилась третья солистка, которая приносит воду той, что приносила раньше. Слесарь проверил шарниры и сказал, что они двухдюймовые, а надо трех-, и послал меня назад к Дорману. Жена спала на верхней полке этажерки у подножья энциклопедии, а я улегся на письменный стол, и на мою поясницу все время давила одинокая сапожная колодка. Ужин: яичница.
Вторник
Дорман рассердился, сказал, что киндли всегда бывают на три дюйма, и отослал меня обратно. В садике я наступил в битум, и мне с трудом удалось отчиститься в салоне, где теперь находилась ванная, потому что в ванной меняли облицовку на светло-зеленую (восемь тысяч триста пятьдесят лир). Жена полагает, что лучше все закончить за раз. Электрик, вызванный по случаю короткого замыкания, рекомендовал заменить всю внутреннюю проводку в трубах Бермана, выключатели Флейшмана и провода Гольдштейна всего лишь за шесть тысяч четыреста тридцать лир. Слесарь заявил, что бельгийские таки да, на три дюйма, но это дюймы английские, а нужны немецкие. После чего снова послал меня к Дорману.
Маляр дошел до середины потолка и там поднял цены.
— За несколько недель до Песаха я всегда поднимаю цены, — сказал он, — ведь все говорят, что нельзя ждать до самого праздника, потому что тогда растут спрос на мастеров и цены, поэтому люди приходят за несколько недель до Песаха, и из-за этого цены повышаются…
Он просил привезти ему лак «Спешиал» из Хадеры, потому что у него самого нет времени на беготню; кроме того, он заказал замазку, две пачки сигарет и шляпу из итальянской соломки. Количество солисток в ансамбле увеличилось до четырех. Проблему сна я разрешил сравнительно легко. Вынул вещи из большого зимнего одежного шкафа, запихал их в холодильник, выволок шкаф на балкон и растянулся в нем. Мне снилось, что меня хоронят и во главе процессии шествует делегация мастеров с букетом цветов. Жена не делала из всего этого проблем, она спала в бельевой корзине и встала утром свежая и подобревшая. Яйцо всмятку.
Среда
Дорман объяснил, что у шарниров киндли нет разницы между английскими и немецкими дюймами, и послал меня обратно ко всем чертям. Слесарь задумался, затем оттащил меня в сторону и спросил:
— А что такое вообще эти шарниры киндли?
В квартиру зайти он все равно не мог, потому что плиточник за ночь снял всю плитку с пола. Жену давно тянуло сделать пол светлым (10 840), и она решила — переложим пол, и на этом все. Сейчас в квартире работают шестнадцать человек, включая меня. Особенно мешает шум рабочих, которые ломами и кирками разбивают стены между комнатами.
— Я тут говорила с одним строительным подрядчиком, он разбирается в этом не хуже инженера, — заметила жена, — так он посоветовал разобрать стену между спальней и твоим кабинетом, и так у нас получится просторный зал для приема гостей. Поэтому то, что до сих пор было гостиной, оказалось совершенно излишним, — зачем же нам два зала для гостей? — значит, старую гостиную можно теперь разделить пополам, поставив стену посередине, и у нас получится кабинет для меня и спальня…
Я взял лестницу и срезал ножницами все люстры в доме. Убирать так убирать. Не люблю наполовину сделанную работу. Случайно я обнаружил в квартире двух мужчин, дрожащих всем телом. Как выяснилось, это были археологи, которые шлялись поблизости и решили, что у нас ведутся раскопки. Пока они настаивали на своей ошибке, я уже не мог выйти из квартиры, потому что дверь была заставлена резным шкафом, в котором стояла стиральная машина. Я повесил большой чемодан на резную завитушку и улегся в него. Подрядчик (1800) предложил (650) перенести (1240) кухню на крышу, а крышу опустить в туалет. Я сказал:
— Вам надо поговорить с женой — она в этом году не хочет устраивать тарарам.
Жена закрылась внутри патефона, утверждая, что она отчего-то нервничает. Два сырых яйца.
Четверг
Сегодня я от Дормана не вернулся. Ночевал в городском саду, чтобы перевести дух. Покушал травки и запил водой из фонтана. Замечательно. Ну как заново родился.
Пятница
Дома меня ждал приятный сюрприз. Вместо квартиры я обнаружил большую дыру, и лишь два археолога лазили по развалинам, разыскивая древние кувшины. В садике стояла жена и счищала пылинки с одежды. Полиция сдерживала толпу.
— Если уж убирать, так я подумала — стоит разломать дом и построить заново.
— Конечно, но продолжим только после праздников, когда будет дешевле, — ответил я.
Во всяком случае, квасного в доме не осталось.
Бремя заповедей
Несколько дней тому назад мой средний сын Амир с поразительной легкостью достиг тринадцатилетия. Смышленый ребенок тренировался у дипломированного раввина в надевании тфилин
[34]
и во всем, что касается молитв в их ашкеназском варианте. В то незабываемое утро он поднялся над собой и к чтению Торы
[35]
в маленькой синагоге, молился, умолял, исполнял канторские
[36]
напевы звонким голосом на фоне небритого служителя, который в конце церемонии сказал «Слава Богу, избавились от этого наказания», чем несколько обидел ребенка. Добавлю, что вечером в честь юноши было организовано большое торжество с участием хороших друзей, состоятельных знакомых и бесцеремонных общественных деятелей.
