На горе непрерывно вертелся телеграф, «разговаривая» с кораблями на рейде. Корабли переговаривались друг с другом, помахивая крылышками семафоров. На мачтах взвивались и падали гирлянды пестрых сигнальных флажков. По рейду сновали шлюпки, баркасы. К лестнице Графской пристани то и дело приваливали вельботы, тузики
[155]
, четверки
[156]
, ялики. Озабоченные флотские офицеры, не дав лодке пристать, выскакивали на лестницу и прытко взбегали по ней через две ступеньки. Другие сбегали вниз и прыгали в лодки, чтобы в то же мгновение отчалить. На кораблях заливались дудки боцманов
[157]
. Матросы ходили на шпилях
[158]
и, налегая грудью на вымбовки
[159]
, выкатывали якоря. Пароходы дымили, изредка покрикивая, брали корабли на буксир, и грузные громады обескрыленных кораблей приходили в медленное движение. С Северной стороны, буксируемые гребными судами, плыли шаланды
[160]
, нагруженные людьми, конями, повозками, направляясь к Пересыпи, в верховье Южной бухты. У гранитных стенок адмиралтейства
[161]
стояли барки. Матросы в парусинных бушлатах
[162]
проворно бегали по сходням, вынося на плечах по одному из раскрытых дверей мешки с чем-то или по двое таская тесовые ящики с веревочными ручками.
С одних кораблей что-то сгружали в пришвартованные к борту баржи, на другие что-то нагружали с лодок и шаланд. Между Николаевской и Александровской батареями поперек Большой бухты с лодок ставили зачем-то вехи из шестов с «махалками» на концах. Вехи качались, размахивая метлами. Изумрудная вода бухты пенилась толчеей беспорядочных мелких волн, поднятых колесами пароходов и веслами бесчисленных лодок.
На верхней аллее бульвара шло непрерывное движение народа в обе стороны. Пятна дамских нарядов пестрели среди пехотных и кавалерийских мундиров. Около оркестра толпились молодые флотские офицеры, оживленно разговаривая.
Оркестр смолк, окончив увертюру. Раздались жидкие аплодисменты. Капельмейстер, сняв фуражку, поклонился. Мальчишка перевернул картон и показал «№ 2»: по программе следовал марш Черномора из оперы «Руслан и Людмила». Из толпы моряков вышел мичман в фуражке, сдвинутой «по-нахимовски» на затылок. Подойдя к оркестру, мичман что-то крикнул капельмейстеру. Тот в ответ развел руками.
Моряки зашумели:
– Кошут! Марш Кошута
[163]
!
У музыкантского помоста собралась толпа. Дамы рукоплескали, поддерживая требование моряков. Капельмейстер согласился уважить желание слушателей и громко крикнул музыкантам:
– Марш Кошута!
Мальчишка убрал «№ 2». Живые пюпитры с видимой охотой свернули нотные тетради и опустили руку: все оркестры Черноморского флота знали марш Кошута наизусть и не нуждались в нотах.
Оркестр в сто медных глоток выдохнул одной грудью могучий аккорд под пушечный грохот больших барабанов.
И на фоне этого взрыва звуков, похожего на вопль разъяренной толпы, маленькие барабаны начали отбивать такт беглого шага. К барабанам пристали флейты
[164]
и рожки; догоняя барабанщиков и флейтистов, ринулась вслед маршу, похожему на огненный венгерский танец, вся громада оркестра.
Толпа около оркестра возрастала. Раздавались выкрики «ура».
За час до спуска флага бульвар быстро опустел, и оркестр, сыграв последнюю пьесу перед безмолвными аллеями, сложил ноты. Музыканты построились и с учениками впереди беглым шагом пошли к пристани и расселись по баркасам
[165]
кораблей.
Графская пристань напоминала в этот вечер подъезд большого столичного театра после окончания спектакля: шлюпки стояли борт к борту у лестницы в два ряда; моряки толпились на лестнице, поджидая шлюпки со всех кораблей; вестовые выкрикивали названия кораблей наподобие того, как у театра вызывают карету:
– Шлюпка «Флоры»!
– Здесь!
– Гичка
[166]
«Селафаила»!
– Здесь!
Офицеры садились в лодки и поспешно отплывали к своим кораблям. Пристань обезлюдела.
На «Громоносце»
В шесть часов на корабль «Ростислав» прибыл адмирал Корнилов. Под клотиком
[167]
грот-мачты развернулся адмиральский флаг. Адмиральские флаги на других кораблях показывали, что все флагманы находятся на рейде, на борту своих кораблей. Князь Меншиков держал флаг на пароходе-фрегате «Громоносец».
На всех кораблях скомандовали: «К спуску флага!»
Команды кораблей выстроились на шкафутах
[168]
, офицеры – на шканцах. На больших кораблях оркестры начали играть гимн «Коль славен…», на прочих кораблях горнисты играли зорю. Все обнажили головы. Флаги на всех кораблях медленно опустились. Под клотики взвились топовые огни
[169]
.
После спуска флага Корнилов вызвал семафором на «Ростислав» командиров кораблей «Три святителя», «Уриил», «Селафаил», «Варна», «Силистрия», фрегатов «Сизополь» и «Флора».
Во флоте и матросы и офицеры внимательно читали сигналы адмиральского корабля, и все поняли, что вызваны капитаны кораблей, назначенных к затоплению. Все команды высыпали на палубы. Офицеры толпились на шканцах.
