Так как добровольцами укомплектовать эскадрилью передовых авианаводчиков не удавалось, в неё стали ссылать проштрафившихся лётчиков. Командование Африканского воздушного легиона – так пышно именовались наёмнические ВВС президента самопровозглашённой Демократической всеафриканской Республики Моргана Арройи, – обзавелось собственным воздушным штрафбатом. Впрочем, иногда сюда направляли и новичков, чтобы проверить уровень их квалификации.
* * *
В качестве испытательного срока Нефёдову был назначен месяц службы в эскадрилье передовых авианаводчиков. Правда, редко кому везло уцелеть после первых трёх вылетов.
Если бы у Бориса Нефёдова имелся выбор, он бы, конечно, ни за что не согласился играть в подобную «русскую рулетку». Не случайно эскадрилья, в которой он теперь служил, называлась «Чёрные авианаводчики». Это была работа для смертников. Но только таким образом можно было продолжать поиски пропавшего без вести сына. Статус же пилота-наёмника позволял находиться в закрытой для внешнего мира, раздираемой гражданской войной стране столько, сколько потребуется на то, чтобы выяснить: где теперь находится Игорь, и попытаться вызволить его из плена. В своих поисках Борис очень рассчитывал на обещанную помощь старого знакомого и нынешнего командира Макса Хана.
А пока надо было буквально на ходу учиться науке выживания в местных условиях, взяв на вооружение кредо всех авантюристов, которое гласит, что: «Побеждает лишь тот, кто умеет рисковать тотально». С некоторыми своими новыми сослуживцами Борис вскоре сошёлся, что называется, на короткой ноге. Вечером за кружкой пива после полётов они учили нового товарища некоторым премудростям местной войны.
Борис, как губка, впитывал чужой опыт, анализировал его и уже на следующий день пытался применять заинтересовавшие его приёмы.
Обычно в ходе вылета Нефёдов занимался тем, что большинство его коллег из цивилизованного мира посчитали бы сумасшествием. Ведь любой нормальный лётчик старается не летать на малой высоте и с небольшой скоростью. Но для крейзи-пилотов из «африканского штрафбата» это являлось нормой. На малых высотах лётчику грозила не только опасность быть изрешечённым осколками взорвавшейся рядом ракеты, но и мощная турбулентность, столкновение с естественным препятствием вроде высоких деревьев или с птицами, стаи которых постоянно шныряли над кроной леса.
Очень быстро Борис сделал для себя и некоторые приятные открытия. Выяснилось, что слабости его самолёта одновременно являются его важными преимуществами. Тихоходные самолёты авианаводчиков летали так низко, что их, оказывается, было не так-то просто сбить над джунглями, поскольку стоящий на земле стрелок не мог увидеть тебя до тех пор, пока ты не оказывался прямо у него над головой. Вероятность этого была не слишком велика. Обычно услышав издали гул приближающегося самолёта, но не видя его за высокими деревьями, партизан с трубой переносной противовоздушной ракеты на плече или расчёт спаренного зенитного пулемёта пытались примерно определить, откуда должна появится цель, и разворачивались в нужную сторону. Но если ты шёл трудно предсказуемым противозенитным зигзагом, постоянно меняя направление, то подловить тебя было ой как не просто.
Одно было плохо: иногда всё же приходилось делать подскоки, чтобы оглядеться и выбрать новое направление для «чёса». Вот тут-то и наступала самая опасная фаза любого вылета, ибо зенитчики только этого и ждали. По меткому выражению одного из лётчиков, в этот момент самолёт становился «магнитом для ракет».
Уже в ходе второго рейда Нефёдова чуть не сбили. Утром он вылетел на разведку в относительно спокойный район приграничной реки. Но затем в эфире прозвучал условный сигнал «Сломанная стрела» – попавшему в засаду пехотному батальону срочно требовалась поддержка с воздуха. Нефёдову поступил приказ отклониться от первоначальной цели и следовать на выручку окруженцам.
Хотя это война была совершенно чужда Борису, в нём проснулось чувство естественной солидарности с теми, кто попал в тяжелейшее положение. Измотанные и окружённые противником солдаты, направленные правительством для уничтожения опиумных плантаций и подпольных лабораторий по производству наркотиков, были окружены боевиками одного из крупных местных наркобаронов. Борис уже знал, что в плен тут не берут, за исключением тех редких случаев, когда за высокопоставленное лицо можно было получить хороший выкуп. Не менее половины рядового состава обычных пехотных (негвардейских или специальных) частей правительственной армии составляли несовершеннолетние подростки. По-отцовски Борису было жаль напуганных мальчишек, лежащих в наспех вырытых окопах под огнём беспощадного врага. Авиация была их последней надеждой на спасение.
Прибыв в район боя, передовой авианаводчик начал с небольшой скоростью прочёсывать местность, стараясь вызвать огонь на себя и тем самым давая возможность экипажам штурмовиков нанести прицельные удары по скоплению вражеских солдат и зенитным позициям. В это время Нефёдов представлял собой отличную мишень. Вскоре в правом крыле его «Cessna» появились осколочные пробоины – над самолётом разорвался малокалиберный зенитный снаряд…
Вернувшись на аэродром, Борис насчитал на фюзеляже своей машины аж 14 пулевых и осколочных пробоин.
– Ну и работёнка! – размышлял вслух старый лётчик, рассматривая сквозную дыру в борту чуть позади кабины, в которую легко входил кулак. – Прям цирковой номер: «Ловлю пули зубами!»
– Зато заработаете, – подпустил сарказма небритый механик, язвительно взглянув на очередного смертника, приехавшего сюда за большими деньгами.
– Хотелось бы, – без особого энтузиазма согласился Борис. – Только как бы в итоге не оказаться на месте того бедняги фокусника, застреленного по ошибке собственным ассистентом, которому клоун ради хохмы заменил бутафорские заряды в револьвере боевыми…
Но оказалось, что новичок ещё хорошо отделался. На соседнюю стоянку зарулил самолёт, на котором буквально живого места не было. Этот хиленький аэропланчик просто язык не поворачивался назвать боевой машиной, даже несмотря на то, что аппарат был покрашен зелёной автомобильной краской под армейский камуфляж.
Рядом с этой букашкой даже нефёдовская «Cessna» выглядела суперсовременной «Чёрной молнией» SR-71.
В Америке подобные ультралёгкие самолёты часто строят в собственных гаражах из специальных наборов для взрослых моделистов-конструкторов. Их можно запросто припарковать на стоянке для малолитражек у какого-нибудь супермаркета и заправить на обычной бензоколонке. Видимо, грузоподъёмность этой «летающей блохи» ограничивалась её тощим пилотом и минимальным пилотажно-навигационным оборудованием в кабине.
Самолёт назывался «Бич», что можно было перевести с английского как «пляж» или «пляжный». Он принадлежал к так называемому туристическому классу и был создан для выездов на пикник в стране, где многокилометровые автомобильные пробки по уикендам легко могли превратить в кошмар увеселительную прогулку. Но если вы имеете лицензию пилота-любителя и пять-семь тысяч долларов в банке, то вполне можете выбрать по фирменному каталогу воздушную малолитражку в любой комплектации вплоть до набора всего необходимого для барбекю…
