– Не беспокойся о ней, отец. Я видел, как Корбо несколько минут назад куда-то увели охранники. Поверь, она прекрасно сможет постоять за себя.
– И ты не хочешь с ней проститься? Хотя, согласен, что в нынешних обстоятельствах хорошим тоном можно пренебречь.
Продираться сквозь обезумевшую толпу было непросто. За спиной гремели автоматные очереди – похоже, получившие заранее соответствующий приказ боевики Жан Батиста методично уничтожали безоружных телохранителей Моргана. Рядом бежавший грузный мужчина оглянулся на стрельбу и в бессильной ярости крикнул, почти плача:
– Он убил Папу! Лицемерная сволочь!!! Поцеловал, а потом прыснул серной кислотой из баллончика в лицо.
Сказав это, мужчина со всего маху швырнул в сторону сцены тяжёлый фотоаппарат. Борис узнал его. Это был один из высокопоставленных чиновников правительства, которого он вёз в своём вертолёте вместе с президентом. Лоб его был рассечён, из ушей тоже текла кровь. В следующий момент пуля угодила бедняге между глаз. Мужчина как куль повалился на землю.
Надо было скорее выбираться из этой бойни. Борис слышал чьи-то громкие деловитые команды:
– В голову стреляй, в голову! Добей, собаку!!! А этого штыками, ещё пули на него тратить!
Занявшие все выхода солдаты вылавливали приближённых Арройи и прямо на месте убивали их. Происходящее напоминало «Варфоломеевскую ночь».
Из вентиляционных отверстий появились клубы синего дыма. Борис ощутил резь в глазах и в носу и сразу понял: вот он, слезоточивый газ, о котором его предупреждал длинный официант. Клубы дыма плыли над головами людей, заставляя всех заходиться в диком кашле. Некоторые, сотрясаясь, как в конвульсиях, валились на пол. Отравившихся людей рвало – буквально выворачивало наизнанку.
Борис вручил сыну и надел сам благоразумно купленные маски.
Какая-то женщина, закрывая нос и рот платком, вдруг наскочила на Бориса, вцепилась в него мёртвой хваткой. В её расширенных зрачках плескались боль и ужас. С безумным видом она кричала, что не может терпеть адскую резь в глазах:
– Я слепну! Спасите!!! Моя голова!!!
Борис вдруг увидел тёмные пятна на её правом плече. Они почти сливались с тёмно-сиреневой тканью платья, поэтому сразу не бросились в глаза. Но тут женщина повернула голову, и стал виден её размозженный чем-то тяжёлым затылок. Непонятно, как она ещё оставалась в сознании с такой травмой.
Вдвоём с сыном Борис подхватили несчастную под руки. Они повели даму в единственное, находящееся поблизости относительно безопасное место – в женский туалет. Появление здесь мужчин не вызвало переполоха, как в иное другое время. В происходящем ужасе грань приличия и дозволенного временно стёрлась. Несколько прячущихся в уборной женщин сразу занялись потерявшей сознание окровавленной дамой.
У двери на специальных вешалках висели разноцветные мусульманские паранджи. Игорь схватил атласную накидку с сеточкой на лице и закутался в неё с ног до головы, чтобы не быть узнанным.
– Ты прям как Керенский во время бегства из Зимнего дворца, – не удержавшись от шутки, шепнул на ухо сыну Борис.
– Керенскому было проще, – посетовал сын. – У чёрного выхода его ожидал автомобиль американского посла. А у нас с тобой, батя, даже захудалой пролётки не приготовлено на такой случай. Так что следуй моему примеру.
Бориса порадовала находчивость сына. Благодаря такой «военной хитрости» им удалось неузнанными покинуть дворец в толпе перепуганных гостей. Сотни наглотавшихся отравляющего газа, ошеломлённых людей были озабочены поисками какого-нибудь транспорта, чтобы скорей добраться до аэропорта. Вскоре на прилегающих к губернаторской резиденции, вечерних улицах не осталось ни одной машины. Даже велосипеды без всякой торговли покупались по цене автомобилей.
Только через квартал Борис и Игорь наткнулись на владельца старенького мотороллера с крытым прицепом для пассажиров. Хозяин заботливо намывал своего железного коня, макая тряпку в пластиковое ведро с водой. Борис вытащил из бумажника все имеющиеся там деньги и, потрясая ассигнациями, бросился к рикше:
– Срочно на аэродром!
Ошарашенный таксист испуганно уставился на двух мужиков в женских накидках. И только близкий шелест крупных купюр вывел его из состояния ступора:
– Хорошо, садитесь. Только сейчас домою своего «Регандо» и поедем.
– Потом, дружище! Водные процедуры придётся отложить. Мы платим за скорость в тройном размере.
К хозяину мотороллера уже бежали другие желающие срочно попасть в аэропорт. Как обычно в таких случаях предстояла борьба за места в спасательной шлюпке. К счастью, таксист попался – не рвач. Получив деньги, он не стал даже слушать тех, кто предлагал ему заплатить больше за возможность уехать первому. Борис сам попросил «извозчика» взять в качестве дополнительного пассажира находящуюся на грани обморока молодую англичанку – ту самую, которая так переживала по поводу бедноватого свадебного меню. Теперь она готова была снять с себя бриллианты, лишь бы поскорей убраться отсюда.
При въезде в аэропорт беглецов ожидал опущенный полосатый шлагбаум и усиленный наряд солдат и полицейских. По ту сторону ворот въезд на лётное поле дополнительно перекрывали поставленные поперёк дороги два бронетранспортёра. Длинные, зелёно-оливкового цвета машины были похожи на двух выползших на берег крокодилов.
Прибывающую из города, перепуганную публику офицер в чине лейтенанта вежливо отсылал на соседнее КПП. Там, по его словам, проводилось «отфильтровывание» террористов, которые атаковали губернаторский дворец.
– Господа, вам нечего опасаться, – мягким голосом проповедника на прекрасном английском заклинал мечущуюся возле шлагбаума толпу офицер, держа у рта пластиковый мегафон. – После короткой проверки вас сразу проведут к самолётам. И вы сможете улететь… От лица губернатора хочу также принести вам извинения за случившееся.
Завороженно слушающая лейтенанта публика производила странное впечатление. Расхристанные джентльмены в разорванных, запылённых смокингах с красными слезящимися глазами и дамы в нелепо смотрящихся здесь вечерних туалетах выглядели пассажирами с затонувшего «Титаника».
После зверского погрома, учинённого сотрудниками тайной полиции во дворце, вежливый человек в форме выглядел миротворцем и защитником. Сам спокойный доброжелательный вид офицера успокаивал многих. Услышав, что их не собираются тоже перебить под горячую руку, многие облегчённо переводили дух и клялись про себя сразу по возвращении домой сделать богатое пожертвование на богоугодное дело в благодарность Всевышнему за своё чудесное спасение.
Между тем лицо офицера приняло скорбное выражение.
– К сожалению, повстанцы испортили всем нам праздник. Предательски был убит любимый нашим народом, первый, демократически избранный президент Морган-Зубери Арройя. И лишь чудом спасся при покушении его превосходительство губернатор, который пытался собою загородить брата от пули наёмного убийцы.
