К тому же экипажи этих трёх вертолётов совершенно игнорировали правила безопасности при ведении радиопереговоров между собой. Убедившись, что в попавшейся на их пути машине находятся свои, не видимые Борису лётчики затеяли болтовню с ним по открытым каналам связи. Если впереди ждала засада, то противник уже знал об их приближении из радиоэфира.
Однако Игорь не спешил следовать рекомендациям отца. Видимо, он комфортнее себя чувствовал, когда рядом «крыло к крылу» находится кто-то ещё…
Борис терял слишком много крови. Она выплёскивалась из раны на бедре мощными толчками. Видимо, была задета крупная артерия. На полу уже образовалась кровавая лужа. Без квалифицированной помощи врачей лётчику оставалось жить недолго. В медицине это называется феноменом «золотого часа»: если получившего тяжёлое ранение солдата в течение часа не успевают доставить на батальонный медсанбат, он обречён.
Борис попытался хоть как-то помочь себе, воспользовавшись бортовой аптечкой – обработал рану, наложил повязку, стянул ногу выше входного пулевого отверстия жгутом. Однако остановить кровотечение не удалось. Раны горели, как в огне. В какой-то момент мужчина не сдержал стона.
В наушниках тут же возник укоризненный голос напарника: «Что же ты, батя, под чужую пулю метнулся. Я же молодой. На мне всё легче заживает».
Борис поднял глаза на зеркальце заднего вида, в котором отражалось взволнованное лицо сына. Ничего ему не ответив, ветеран подумал про себя: «Эх, сынок, тот, кто знает, что такое испытывать душевную боль за дорогого тебе человека, тот не станет страшиться телесных страданий…»
В аптечке имелись два шприца с морфием, чтобы утихомирить нарастающую боль. Глядя на них, Борис грустно усмехнулся про себя, вспомнив шутку одного фронтового дока: «Один укол, чтобы снять нарастающую боль, второй, чтобы успокоиться навсегда». Старый солдат решил, что будет терпеть физические страдания, чтобы до последних минут иметь ясную, не затуманенную наркотиком голову. Сыну ещё могла понадобиться его помощь.
Вскоре произошло то, о чём опытный ас предупреждал молодого лётчика. Они угодили в засаду. Видимо, просчитавший все варианты Жан Батист на всякий случай подстраховался и на тот случай, если его братцу или кому-нибудь из его приближённых чудом удастся вырваться из западни.
Неизвестные реактивные самолёты без опознавательных знаков появились буквально неоткуда и сразу открыли огонь. Самолёты на предельно малой высоте, сливаясь с землёй, подкрались к геликоптерам со стороны задней полусферы. Их лётчикам приходилось лететь на минимальной скорости, близкой к критическому режиму сваливания. Только так скоростные перехватчики могли атаковать вертолёты.
Одну «вертушку» легкие реактивные штурмовики с ходу «завалили» ракетой. Потеряв рулевой винт вместе с частью хвостовой балки, вертолёт начал волчком крутиться на месте. Его оборванные тяги управления развевались на ветру, как обнажённые сухожилия и нервы на месте отсечённой конечности. От вертолёта непрерывно отлетали панели обтекателей двигателя, куски обшивки. Потом оторвались лопасти несущего винта. Один из членов экипажа попытался выпрыгнуть из обречённой машины и попал под винты… Завалившись на хвост и, беспорядочно кувыркаясь, огромная жёлто-зелёная туша врезалась в землю и взорвалась. Тягостное зрелище для экипажей, которым предстояло стать следующими мишенями стремительных убийц.
Пилот ещё одного вертолёта, видимо, что-то почувствовал в последний момент и успел уклониться от первой атаки. Он развернулся на 180° и попытался пикированием уйти к земле. Возможно, бедняга собирался совершить экстренную посадку и искать спасения вне машины в густом лесу. Но пилоты перехватчиков достали его ещё в воздухе. Вертолет задымил, но продолжал управляемое снижение. Тогда одни из охотников стремительно развернулся с серьёзной перегрузкой и на следующем заходе расстрелял его из пушек. Вертолёт вспыхнул и по спирали устремился вниз. При столкновении с землей он взорвался.
На весь манёвр у пилота реактивного самолёта ушло меньше минуты.
Такая же участь постигла и другие два вертолёта из встреченного Нефёдовыми звена. Несмотря на отчаянные попытки их экипажей сбежать, они нашли свою смерть недалеко друг от друга. Хорошо заметные с высоты, огромные костры с поднимающимися в небо чёрными дымами отмечали места их падений.
При появлении штурмовиков Борис сразу взял управление на себя. Он резко снизился и начал крутить виражи, периодически проверяя, нет ли противника в задней сфере. Петляя между деревьев, ныряя в скальные расщелины, демонстрируя чудеса воздушной акробатики, пилот последнего уцелевшего вертолёта затеял на первый взгляд почти безнадёжную игру в кошки-мышки со своими, более сильными противниками. Однако охотники очень быстро обнаружили, что, несмотря на огромное преимущество в скорости, не могут достать вёрткую «стрекозу». Все попытки поразить вертолёт снарядами авиапушек закончились безрезультатно. Ракеты тоже попадали куда угодно, но только не в пляшущий у самой земли, винтокрылый аппарат.
Чтобы не мешать друг другу, пилоты перехватчиков разделились: пока одна пара гоняла внизу вертолётчика, вторая барражировала на высоте, готовая в любой момент заменить своих подуставших товарищей. Такая тактика Борису была хорошо знакома ещё по схваткам с экспертами из гитлеровских люфтваффе. Пассивно «уйдя в глухую защиту», ты был обречён рано или поздно выдохнуться и совершить фатальную ошибку, которой немедленно воспользуется твой враг.
Поэтому, как только представлялась такая возможность, Анархист агрессивно разворачивался, имитируя лобовые атаки. Несколько раз он пускал в ход свою тридцатимиллиметровую пушку. И в результате быстро заставил своих противников относиться к себе с должным уважением. Реактивщики уже остерегались действовать против него с развязной самоуверенностью.
А вскоре старый ас показал, что способен побеждать с любым оружием. В какой-то момент он специально позволил преследователям занять у себя за спиной выгодное положение для удара. Пилоты штурмовиков немедленно клюнули на брошенную им наживку и с энтузиазмом бросились в атаку на «подставившуюся» цель. В последний момент Борис уклонился от их пушечных очередей, использовав уникальную манёвренность своей машины. Сделав «ход конём», он неожиданно для своих противников сам оказался в ударной позиции относительно них.
Даже увешанные подвесным вооружением, реактивные самолёты обладали гораздо большей скоростью, чем у вертолёта, и при неудачной атаке рисковали проскочить вперед, подставляя свой хвост под огонь мощного оружия «винтокрылого танка». Это и произошло. Как только перед носом вертолёта показался силуэт самолёта, Борис своего шанса не упустил. Он обрушил на противника всю ударную мощь, которой обладал.
В качестве оператора вооружений Игорь тоже приложил свою руку к этой победе, буквально вбив в неприятельскую машину ракету ближнего действия. В секунду перехватчик лишился части правого крыла и, изрешечённый пулями и осколками, закувыркался к земле. Его лётчик едва успел воспользоваться своим парашютом.
Пилот второго штурмовика вмешаться и помочь своему товарищу не смог, ибо у него самого возникли в этот момент серьёзные проблемы. Выход на предельно низкую скорость и пороховые газы от стрельбы пушек нарушили работу силовой установки его самолёта. После нескольких безуспешных попыток перезапустить двигатель и пилоту второго самолёта пришлось катапультироваться. Таким образом, всего за двадцать секунд из четырёх реактивных перехватчиков на поле боя осталось лишь два. И вот когда в сражении наступил перелом, Борис почувствовал, что резервный ресурс его организма исчерпан. Перед глазами стало всё расплываться, появилось ощущение страшной слабости.
