– Давайте Эдуардом назовем, – робко предложил отец первенца.
Георгий Иванович даже не глянул в его сторону.
– Беркас, чем не имя? – Дед оглядел родню победоносно и непреклонно. – Беркас Каленин! А?! Каково?! «Беркут Каспия» сокращенно!
– Да это ж как кличка собачья! – вскинулась было бабушка Беркаса по отцовской линии. – Нету такого имени в святцах!
– Вы, Тамара Димитриевна... – именно так: «Димитриевна» – произносил Георгий отчество сватьи, – лучше бы самообразованием занялись! Пишете с ошибками! Читал я вашу записку – ту, что вы Революне в роддом послали. Сразу видны ваши четыре класса, да и те – церковно-приходские!
К примеру, Инесса есть в ваших святцах? – наседал Георгий. – А чем не имя? Так, между прочим, звали товарища Арманд, которая состояла в переписке с Владимиром Ильичем Лениным.
Значит, так: Беркасом будет! – отрезал он.
Никто возразить не посмел. Тамара Дмитриевна и бабушка Нюра попытались было, оставаясь один на один с внуком, называть его Борей, но неожиданно натолкнулись на его решительное сопротивление.
Придуманное взбалмошным стариком имя многое предопределило в судьбе мальчика. Не было взрослого, который бы удивленно не переспросил:
– Беркас? Это что же за имя такое странное?
И не было сверстника, который не пытался бы его подразнить, переиначивая имя на свой издевательский лад.
В первый же день пребывания в детском саду он выдержал бой за уважение к собственному имени и вышел победителем. Два мальчика подошли к нему знакомиться, и один из них весело срифмовал: «Беркас – матрас». Беркас молча сделал шаг вперед и ударил обидчика в нос. А дальше поступил и вовсе ужасно: на всякий случай он треснул по уху и второго мальчика, который ничего плохого ему сделать не успел.
На истошные вопли побитых детей сбежались все воспитательницы и нянечки. Беркас был наказан, то есть прилюдно поставлен в угол, лицом к стене, и в течение пятнадцати минут выслушивал нотации по поводу своего безобразного поведения.
На следующий день он увидел, как воспитательница сунула в руки его матери потрепанную книжку и нравоучительно произнесла:
– Почитайте Макаренко. Это о воспитании трудных детей.
Кровопролитный конфликт – а нос шутника после удара Беркаса был разбит в кровь – дал неожиданный результат. Большинство мальчиков немедленно признали в Беркасе своего лидера. Остальные избегали с драчливым новичком каких-либо столкновений. Что же до особ женского пола, то все они, почти поголовно, демонстрировали Беркасу свои симпатии. И только маленькая жгучая брюнетка Ася решительно отказывалась играть с ним.
Естественно, что именно Ася нравилась Беркасу больше остальных девочек, но он так и не смог подобрать к ней подход. И это первое, и единственное, поражение в попытке добиться от дамы взаимности врезалось ему в память на всю жизнь.
А вот борьба за уважение к своему имени, напротив, закалила Беркаса. Достигнув шестнадцати лет и получив право вписать в паспорт другое, Беркас гордо от этого отказался. Он даже стал получать удовольствие от того, что его имя вызывает вопросы и пересуды окружающих. И если он видел, что кто-то не может скрыть улыбку или недоумение, если возникали навязчивые вопросы, то сам шел в атаку и говорил:
– Да-да! Именно Беркас. Вы не ослышались. Это древнеримское имя. Дело в том, что мой отец прямой потомок Юлия Цезаря. Вы, кстати, не читали сочинения Иосифа Флавия? Там про мое имя целая глава написана. Его носили римские императоры. В переводе с латыни оно означает «несущий правду».
Но однажды шутка не прошла. Веселый черноглазый мужичок, ожидавший аудиенции в приемной Председателя Госдумы, услышав про Иосифа Флавия, понимающе улыбнулся и сказал:
– «Несущий правду» звучит по-латыни иначе, поверьте мне – профессору по разряду романской филологии. Впрочем, если слово «нести» употребить в просторечном смысле, в смысле «нести чушь», то, возможно, именно в этом значении «несущий правду» будет звучать как «беркасор». – После пятиминутного приступа смеха, который охватил всех: обоих охранников Председателя, сидевших в приемной, веселого профессора и самого Каленина, гость спросил: – Вы меня, конечно, не помните, Беркас Сергеевич? Я отец Аси Исановой. Мы встречались с вами в раздевалке детского сада, что на улице Веры Фигнер. Правда, вы тогда были еще совсем молодым человеком – лет эдак шести-семи. Поэтому помнить меня вы, конечно же, не можете. А я еще тогда заинтересовался вашим замечательным именем и его происхождением. Забавная, скажу вам, история! Мне ее рассказал ваш дедушка. Веселый товарищ! Боюсь спросить, но его, вероятно, давно нет в живых?
– Да... Руслан Ринатович! – Беркас незаметно глянул на экран компьютера, где крупными буквами были набраны имя, отчество и фамилия посетителя. – Тронут, что помните деда. Он умер в 96-м году. Четыре года не дожил до столетнего юбилея. Но, когда отмечали девяностопятилетие, водку пил наравне со мной. Я, честно говоря, помнил, что Ася была Исановой. Но отчества ее, конечно же, не знал! Да и фамилию, несмотря на ее редкость, как-то с вами не связал. Как Ася?
– О, Ася всем нам преподнесла сюрприз. Закончила юрфак МГУ и работает следователем Генеральной прокуратуры.
– МГУ? Странно, как же мы не встречались? Впрочем, вуз огромный, немудрено. Есть семья?
– Да, конечно. Двое сыновей – мои внуки.
Исанов радостно прищурился. В этот момент компьютер издал характерный звук, и секретарь обратился к посетителю:
– Вас ждут, Руслан Ринатович!
– Спасибо! – Профессор заторопился в кабинет и, уже исчезая в дверях, сказал: – Звоните! Ася будет рада. Там на визитке все телефоны...
«За кровь я денег не беру!»
– Курите? – спросил Буданов.
Каленин отрицательно мотнул головой.
– А я безуспешно борюсь с этой языческой привычкой уже много лет.
Он достал пачку, и Беркас отметил, что генерал курит французские «Житан» без фильтра. Это выдавало в нем курильщика привередливого и со стойкими привычками: французская марка продавалась далеко не в каждом киоске, а в самой Франции давно была запрещена.
– Если честно, то вся эта история с вашим участием в переговорах с Игнатовым мне не нравится!
– Мне тоже, – парировал Каленин. – Надеюсь, вы не думаете, что мне доставляет удовольствие присутствовать на вашей профессиональной кухне? Избавьте меня от общения с этим гражданином, и я буду вам очень благодарен.
– Он отказывается говорить с нами без вас. Его угрозы, к сожалению, жестокая реальность. Поэтому мы вынуждены согласиться на ваше участие. Кстати, почему он выбрал именно вас?
Каленин пожал плечами:
– Думаю, это чистой воды импровизация. Он даже сказал при первой встрече, что я не значусь в его досье. А вот полковнику вашему даже поведал про его музыкальную профессию. Знает кадры ФСБ! – Каленин мстительно стрельнул глазом на Буданова, мол, вот тебе за дурацкие намеки. – Ему, вероятно, важно, что я нахожусь на прямой связи с Председателем Думы. Если бы не я попался под руку, то он потребовал бы кого-то с похожими возможностями.
