– Вы кто? – с трудом ворочая языком, спросил Беркас. – Куда мы едем?
– Я – Тихоня. Иван Тихоня. Меня Дмитрий Матвеевич за вами присмотреть попросил. Три дня за вами хожу.
– Дмитрий Матвеевич – это кто?
– А знакомый ваш, Игнатов.
– Игнатов? – Беркас на секунду приподнял голову, но не удержался и опять откинулся на сиденье. – А куда вы меня везете?
– Да к нему и везу, к Игнатову. Вас ведь теперь как бы нет. Сгорели на даче. По радио уже об этом передали. Вы, кстати, водки с вечера много выпили?
– Да нет, можно сказать, совсем не пил. Кажется, только одну рюмку и выпил.
– А на столе было три пустых бутылки. И, уверен, в крови у вас и напарника вашего алкоголя – выше ватерлинии. Короче, траванули вас для начала, а потом пустили газ. Мол, перепились ребята и бац – несчастный случай.
– И что теперь? Надо же заявить, что я жив.
– А зачем? Чтобы вас тут же еще разок попытались грохнуть? Но только наверняка! Надо подумать, когда вам лучше объявиться среди живых. Думаю, что сегодня рановато. А пока мы поедем с вами в одно место, где вы отлежитесь денек, с вашими старыми знакомыми пообщаетесь. Вот будет сюрприз! Они же не знают, что я вас живым застал. Вот обрадуются!
– Послушайте, – с трудом подбирая слова, обратился к Тихоне Беркас. – Раз меня хотели убить, значит, и мои друзья в опасности, женщина одна... Мне срочно надо с ними связаться. Где мой телефон?
– Телефон у вас в кармане, только я его отключил. Вы же, извините мертвый. Телефон вместе с вами... того... сгорел. Кстати, за что это вас и эту даму убить хотят? Ту, с которой вы третьего дня в кафе встречались?
– Вы и про кафе знаете?
– Говорю же, – широко улыбнулся Тихоня, – три дня за вами присматриваю. Так за что? Как думаете?
У Каленина не было сил глубоко разбираться в происходящем, и он выдавил из себя:
– Информация у меня есть. Серьезная. Ее знаем только мы двое – я и Ася.
Тихоня вздохнул.
– Кто-то вас вместе с вашей подругой очень боится, – сделал он свое умозаключение. – Без серьезных причин никто бы не стал вас газом травить и поджаривать. Значит, так: выбора у вас никакого нет. Сами вы сейчас не боец. И сотню метров не прошагаете. Давайте-ка мне все явки и пароли с вашей дамой. Сейчас отвезу вас – и сразу к ней. Похоже, что если не поспешить, то ей тоже несладко придется. Не тушуйтесь, Беркас Сергеевич! – Тихоня вновь жизнерадостно рассмеялся. – Я парень фартовый! Мне везет. – И уже серьезно добавил: – Если время не упустили, то добуду я вашу барышню живой и, надеюсь, здоровой. Только рассказывайте все без утайки: где искать, как связываться. Соврете – на себя грех возьмете. Я слушаю вас внимательно, Беркас Сергеевич!
Удачник и Дибаев: еще один реванш
Очередной звонок в квартире Дибаева раздался глубокой ночью. К этому моменту Николай Алексеевич успел проспать несколько часов, сидя в кресле. Он пробудился за несколько минут до звонка и уже влил в себя очередные полстакана водки, чтобы не тревожить надвигавшейся трезвостью того блаженного состояния, которое было достигнуто накануне засыпания.
В трубке раздался голос Удачника. Причем первые же его слова навели Дибаева на мысль, что в их отношениях опять что-то меняется, причем уже не в его – Дибаева – пользу.
– Вы в состоянии говорить на серьезные темы? – на удивление спокойно спросил Удачник, чем сразу насторожил Дибаева.
– Ну! – неопределенно буркнул тот.
– Тогда спускайтесь. Моя машина внизу за углом, возле гостиницы.
– Какой гостиницы? – переспросил Дибаев.
– Если вас интересует ее старое название, то это «Октябрьская-2», Плотников переулок, напротив вашего дома. Забыли? Та, что рядом с твоим домом, идиот! – неожиданно заорал в трубку Удачник. – Спускайся немедленно!
Дибаев вышел из подъезда элитного, как их раньше называли, «цековского» дома, одетый в футболку, на которой по-английски было написано: «Я люблю тебя, Билл». Майка, судя по всему, оказалась в гардеробе Дибаева совершенно случайно, а украшавшая ее надпись была связана с культовым американским фильмом «Убить Билла».
– Ты что, ко всем своим недостаткам еще и педик? – спросил Удачник, указывая на майку и брезгливо морщась от стойкого алкогольного запаха, исходившего от медленно вползавшего в машину Дибаева.
– Сам ты... вы педик, – буркнул Дибаев. – Зачем позвали?
– Ты кого мне подсунул?
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что этот твой Мэк-зе-Найф
[16]
, которого ты мне рекомендовал как надежного человека, наворочал такого, что нам теперь и вдвоем не расхлебать!
Дибаев молчал и мутными глазами смотрел на свои ногти.
– Ты соображать можешь или сейчас с тобой бесполезно разговаривать? – брезгливо спросил Удачник.
– Я всегда хорошо соображаю, – обидчиво ответил Дибаев.
– Так вот, информирую тебя: баба эта, прокурорская, исчезла в неизвестном направлении. И не в Барыш к Люське она уехала, как мои наркоманы ей рекомендовали. Как видишь, я и об этом знаю! Она исчезла в неизвестном направлении. Вместе с детьми. А мои бойцы, те, которые ею занимались, с травмами различной тяжести находятся сейчас в Склифе. Ты понимаешь, что это означает?
– Понимаю, – кивнул Дибаев, – ваши бойцы ее упустили. Такие бойцы, значит!
– Ах вот как! – рассвирепел Удачник. – А где твой Каленин? Знаешь?
– Ну! – замычал Дибаев. – Ну, погиб Беркасик в результате несчастного случая. И что? Вы – в печали?
– Придурок ты, Дибаев! Самонадеянный придурок! Жив твой Каленин. Экспертиза показала, что труп, найденный в доме – это тело охранника-таджика. Нет там Беркаса. Нет!
Дибаев мгновенно протрезвел.
– Как – нет? Жена же опознала труп! Я сам слышал по телику.
– Слышал он по телику! – передразнил Удачник. – Жена-то опознала, а вот экспертиза – нет. Понял? Мне мои друзья из ФСБ позвонили. Не Беркас это! Точно не он! Погибшему не более тридцати лет. Группа крови, карточка стоматолога из поликлиники Четвертого управления и прочие примочки – все свидетельствует: это не Каленин! Но даже не в этом беда! – продолжал Удачник. – Беда в том, что Беркас не объявился сразу после взрыва. Он понял, что пока ему лучше побыть мертвым. Готовит свой ход. И объявится тогда, когда поймет, как себя обезопасить и как правильно воспользоваться информацией, которой он обладает.
– Ничего не понимаю! Мне Дениска позвонил, доложился, все, говорит, сделал. Еще на вас обиделся. Сказал, что вы его не предупредили, кто такой Каленин. Он только из новостей понял, кого убил. Стойте, вы же сами его инструктировали. Школьную фотку добывали...
