– Мы заключили сделку, Чарли, – мягко напомнил он.
– Ага, но я подозреваю, что это стоит дороже, – сказал Чарли.
– Что думаете, мистер Тюльпан?
Тюльпан открыл рот чтобы ответить, но вместо этого чихнул. Маленькая молния ударила в цепь, которой Чарли был прикован к стене.
– Может, мы предложили бы все пятнадцать, – сказал мистер Гвоздь, – но нам придется взять пять тысяч из нашей доли, Чарли.
– Ага, ну… – сказал Чарли.
Теперь он был от мистера Тюльпана так далеко, как только позволяла цепь, его сухие волосы встали дыбом.
– Но за это мы хотим от тебя дополнительных усилий, так? – потребовал мистер Гвоздь. – Начнем прямо сейчас. Все что тебе нужно сделать, это сказать… Что ты должен сказать?
– Вы свободны, уважаемый, можете покинуть пост. Подите прочь, – сказал Чарли.
– Все верно, за исключением того, что так не говорят, верно, Чарли? – поправил его мистер Гвоздь. – Это приказ. Ты его босс. Ты должен вот так высокомерно посмотреть на него… Послушай, ну как тебе объяснить? Ты же владелец магазина. Представь, что перед тобой клиент, который просит товар в кредит.
Было шесть утра. Холодный туман сжал город в ледяных объятьях. Сквозь туман брели они, в типографию за «Ведром» ковыляли они, а потом опять скрывались в тумане, на разных ногах, колесах и костылях.
– Мрпрк-тамс!
Лорд Ветинари услышал крик и снова послал к воротам дежурного клерка.
Он заметил новый заголовок. Он улыбнулся, взглянув на девиз.
Он прочел:
САМАЯ ХОЛОДНАЯ ЗИМА НА ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПАМЯТИ, И ЭТО ОФИЦИАЛЬНО.
Доктор Суета Избегаст (132 года) из Невидимого Университета заявил Таймс: «Не припомню такой холодрыги. Заметьте себе, когда я был на ½ моложе, зимы были совсем не такие, как сейчас». На водосточных желобах города были замечены сосульки длиной в руку человека, многие насосы замерзли. Доктор Избегаст (132 года) говорит, что эта зима хуже, чем в 1902 г., когда на город напали волки. «…и мы были рады этому, потому что уже две недели не ели свежего мяса», – добавил он…
…Мистер Джосия Вьюн (45 лет), ул. Ластбери, д. 12б, вырастил Умористический Овощ, который за небольшую сумму демонстрирует всем желающим. Что самое смешное…
…Мистер Кларенс Гарри (39 лет) покорно информирует общественность, что он утерял ценные часы, вероятно в районе Сестричек Долли. Нашедшему – вознаграждение. Пожалуйста, оставляйте информацию о находках в офисе Таймс…
…Настоящим объявляем о том, что открыта факансия для иконографиста со своим оборудованием. Заявки подавать в офис Таймс. Вывеска «Ведро»…
…Злодей похитил на $200 серебряных изделий у компании Х. Свинзем и Сын, Ювлр., ул. Совершенства, вчера после полудня. Мистер Свинзем (32 года), которому угрожали ножом, заявил Таймс: «Я наверняка узнаю этого парня, если опять увижу его, потому что мало кто носит чулки на голове».
И лорд Ветинари улыбнулся.
И кто-то тихо постучал в дверь.
И он взглянул на часы.
– Войдите, – сказал он.
Ничего не произошло. Через несколько секунд тихий стук повторился.
– Войдите же.
И снова повисла напряженная тишина.
И лорд Ветинари тронул самую обычную на первый взгляд часть своего стола.
И длинный ящик выдвинулся из этой части, которая до того казалась сплошным ореховым деревом, он скользнул мягко, как по маслу. В нем, на ложе из черного вельвета, покоилось множество длинных узких предметов, описание каждого из которых включало в себя слово «острый».
И он выбрал один из них, и, как будто небрежно взяв его в руку, бесшумно скользнул к двери, и повернул ручку, и быстро шагнул вбок, на случай внезапного вторжения.
Никто не ворвался.
И дверь, благодаря немного неровно подвешенным петлям, сама плавно открылась внутрь.
Мистер Грязнотест разгладил газету. За завтраком действовал молчаливый уговор, согласно которому он, как человек, купивший газету, становился не только ее владельцем, но и ее жрецом, оглашающим содержание благодарным массам.
– Здесь говорится, что человек с улицы Ластбери вырастил овощ забавной формы, – объявил он.
– Я очень хотела бы взглянуть на него, – сказала Миссис Секретум. На дальнем конце стола кто-то подавился. – Вы в порядке, мистер де Словье? – добавила она, пока мистер Наклоне хлопал его по спине.
– Да, да, конечно, – прохрипел Вильям. – З-вините. Чай не в то горло попал.
– Отличная почва в той части города, – заметил мистер Картрайт, разъездной торговец семенами.
Вильям в отчаянии сосредоточился на своем бутерброде, пока остальные новости представляли публике, с осторожностью и благоговением, как святые реликвии.
– Кто-то угрожал ножом владельцу магазина, – продолжал мистер Грязнотест.
– Скоро мы уже не сможем чувствовать себя в безопасности даже в собственных постелях, – прокомментировала миссис Секретум.
– Я вот не думаю, что это самая холодная зима за сотню лет, – сказал мистер Картрайт. – Я уверен, что десять лет назад погода была хуже. Ужасно повлияла на сбыт.
– Это же в газете написано, – возразил мистер Грязностест тихим голосом человека, только что зашедшего с туза.
– И некролог очень странный, – сказала миссис Секретум. Вильям молча кивнул ей поверх вареного яйца. – Я уверена, это очень необычно – рассказывать о деяниях покойного совершенных им после смерти.
Мистер Длинношахт, гном, занятый в каком-то ювелирном бизнесе, взял себе еще кусочек поджаренного хлеба.
– Полагаю, всякое бывает, – спокойно заметил он.
– Город уже переполнен, – заявил мистер Подорожнинг, работавший где-то в сфере религии, но неизвестно, где именно. – Зомби, по крайне мере, люди. Я никого не хотел обидеть, поймите правильно.
Мистер Длинношахт слабо улыбнулся, намазывая масло на хлеб, а Вильям задумался, почему же ему так не нравятся люди, которые говорят «не хотел обидеть». Наверное, потому, что сказать «не хотел обидеть» гораздо проще, чем вообще воздержаться от обидных замечаний.
– Ну что ж, мы должны идти в ногу со временем, – сказала миссис Секретум. – И кстати, я надеюсь, тот бедняга найдет свои часы.
Фактически, когда Вильям пришел в офис Таймс, мистер Гарри уже поджидал его у дверей. Он схватил Вильяма за руку и горячо пожал ее.
– Потрясающе, сэр, потрясающе! – радовался он. – Как вы это сделали? Это просто магия какая-то! Вы разместили объявление в газете, а когда я пришел домой, будь я проклят, если часы не нашлись в кармане моего второго сюртука! Пусть боги благословят вашу газету, вот что я скажу!
