С точки зрения США, более тесным экономическим связям с Россией препятствуют два фактора. Первый – бизнес в России вести непросто: правила игры имеют обыкновение непредсказуемо меняться, а власть закона слишком слаба, не позволяет адекватно разрешать бизнес-споры и обеспечивать соблюдение контрактов. В 2012 году Россия оказалась на 79-м из 82 мест по качеству политики в области иностранных инвестиций и стала 120-й среди 183 стран по такому критерию, как регулирование предпринимательской деятельности
{478}. В том же году на заседании Валдайского клуба Путин заявил о своей решимости существенно улучшить позиции России в этих рейтингах
{479}. Второй же фактор – это взаимоотношения России с соседями и с Европой в области энергетики: здесь возникают вопросы о применении экономических рычагов в политических целях.
С точки зрения американского частного сектора Россия – это типичный развивающийся рынок, где нормой являются коррупция, слабость законов и главенство государства в ряде стратегических секторов экономики
{480}. Однако в России набирает силу средний класс, его покупательная способность увеличивается, и он жаждет приобретать товары западного производства. По мере роста российской экономики расширяются и возможности зарабатывать на российском фондовом рынке и в секторе потребительских товаров. Таким образом, американские компании проявляют больше дальновидности и оптимизма – им есть с чем сравнивать – в отношении России и ее рынков, чем большинство экспертов по внешней политике, которые как правило, мало соприкасаются с частным сектором. Отсюда и разительное отличие во взглядах на Россию, которые высказываются в американской деловой прессе и в противовес им – в публикациях на политические и на научные темы
{481}.
Russia inc.
Когда американские компании начали выходить на российский рынок, они столкнулись с непрозрачной и весьма своеобразной системой неформальных связей. При Путине эта система не только упрочилась, но и стала еще менее прозрачной, чем во времена Ельцина, особенно в таком ключевом вопросе, как механизмы принятия решений. Бесчисленные аналитики – как в правительстве, так и из неправительственных структур – пытались понять, что за «черный ящик» представляют собой Кремль и связанные с ним структуры. Некоторые считают, что это новое воплощение патримониальной царской России. Исторически сложившиеся особенности государственного строя России описал гарвардский историк Эдвард Кинан в статье «Политические обычаи Московии», которая вышла в свет в 1986 году, за пять лет до распада СССР
{482}. В этой системе власти, отмечает Кинан, верховный правитель сосредоточивает в своих руках все богатства государства и заручается верностью приближенных, распределяя между ними имущество и блага.
Одна из родовых особенностей этой традиционной системы власти, которую так трудно понять чиновникам президентских администраций США, состоит в том, что формальные институты не объясняют, как и по каким правилам действует власть, и ключом к пониманию системы как были, так и остаются малопонятные неформальные механизмы. Человеку со стороны трудно определить, какие взаимоотношения царят внутри этой системы и какой логике они подчиняются. Это затрудняет ведение бизнеса в России, в чем некоторые иностранные бизнесмены уже имели случай убедиться. Кое-кто называет путинскую систему Russia Inc., утверждая, что в «корпорации» под названием «Россия» Путин выполняет функции генерального директора
{483}, а политическая и деловая элита пребывают в симбиотической взаимосвязи. Кремль выполняет роль штаб-квартиры этой «корпорации»
{484}. Высшие чиновники, управляющие делами государства, в значительной степени участвуют в управлении экономическими активами страны и осуществляют контроль над ними – причем чем дальше, тем больше, поскольку государственный контроль постепенно распространяется на всю экономику страны. В этой системе подчас очень непросто провести грань между политикой и коммерцией, особенно когда речь идет о компаниях с доминирующим участием государства, собирающих разного рода рентные доходы, в том числе энергетические. Как сформулировал один российский обозреватель, «Россией правят те же люди, которые ею владеют»
{485}.
В первые годы правления Путин демонтировал основные структуры сформировавшегося при Ельцине олигархического клана – одних приструнил, сделал послушными своей воле, а других изгнал из страны, и эти последние превратились в самых непримиримых критиков Путина. Примером тому может служить олигарх Борис Березовский, который сыграл решающую роль в возвышении Путина и скончался в 2013 году, будучи в изгнании в Великобритании. Путин, хотя и унаследовал от предшественника систему олигархического капитализма, тесно связанного с политической властью, сильно изменил ее облик. Поворотный пункт настал в октябре 2003 года, когда был арестован Михаил Ходорковский. Вслед за этим сформировалась новая группа олигархов, многие из которых пришли из органов государственной безопасности и потому обязаны Путину своим богатством и высоким положением. При Путине государство начало последовательно возвращать себе командные высоты в экономике, и ярче всего этот процесс иллюстрирует тюремный срок Ходорковского и приобретение его нефтяной компании ЮКОС принадлежащей государству компанией «Роснефть».
В нынешней гибридной российской системе – нефтяное государство, скрещенное с развитой тяжелой промышленностью и кусочками высокотехнологичной экономики, – политическая и коммерческая элиты сосредоточены прежде всего на сохранении своего влияния и активов
{486}. Неправительственная международная организация Transparency International в своем Индексе восприятия коррупции ставит Россию на 143-е место среди 180 государств мира
[48]
– ниже, чем африканские государства Эритрея и Сьерра-Леоне
{487}. Несмотря на декларированную Медведевым решимость обуздать коррупцию, в период его президентства в этой области было сделано крайне мало – коррупция так и остается ключевой особенностью современной России, что признал и сам Путин в статье, датированной январем 2012 года
{488}. «Кумовской капитализм» – визитная карточка российской системы
{489}. Именно эта непрозрачная и часто непредсказуемая система, где государство контролирует многие сектора экономики, и создает главные препятствия для выхода американского бизнеса на российский рынок, хотя многим фирмам из США это все же удается.
