Устройство Новой Сичи представлялось в таком виде. Сичь разделялась на три части — кош внутренний, кош внешний и цитадель.
Внутренний кош, называвшийся иначе замком или крепостью, по виду представлял из себя совершенно правильную форму круга в 200 сажен окружности; через самый центр внутреннего коша шла обширная, гладко выровненная и всегда в большой чистоте содержащаяся площадь, на которой происходили войсковые рады по разным вопросам первой важности; в восточном конце внутреннего коша, на той же войсковой площади, возвышалась одноглавая „изрядная“ деревянная церковь без ограды, крытая тесом, основанная, во имя Покрова пресвятой Богородицы, в 1734 году, при кошевом атамане Иване Малашевиче, и снабженная богатейшею церковною утварью, ризницей и „убором“, лучше которых во всей тогдашней России трудно было сыскать. В некотором отдалении от церкви стояла большая высокая колокольня, также деревянная, с тесовою, в два яруса, крышей и с четырьмя окнами для пушек, чтобы отстреливаться от неприятеля и салютовать из орудий в большие праздники — Крещения Господня, Пасхи, Рождества и Покрова.
Близ сичевой церкви выделялись: пушкарня или артиллерийский „большой обширности“ цейхгауз с большим и глубоким подвалом, в котором хранились пушки, ружья, боевая амуниция, и который с тем вместе служил войсковой тюрьмой или секвестром для содержания разных преступников; далее войсковая скарбница, или „замок“ для войсковой казны и козац-кого добра, всегда оберегавшаяся особым дозорцею по наряду от войска; затем, особое жилище для сичевого духовенства и отдельный „станок“ или помещение, около десяти футов величины, для кошевого атамана, на котором всегда развевалось белое знамя в случае пребывания кошевого в Сичи и с которого снималось оно в случае отсутствия его; наконец, вокруг всей площади, наподобие подковы, расположены были тридцать восемь куреней и возле куреней — куренные скарбницы и частные домики войсковой или куренной старшины.
Внешний кош отделен был от внутреннего особым валом, на самой середине которого, с юга на север, устроены были широкие ворота с высокою из дикого камня, у левой половины их „баштою“, снабженною пушками и боевыми снарядами; ворота вели из внутреннего коша во внешний и всегда охранялись особыми часовыми, так называемыми „вартовими“ козаками. Внешний кош назывался иначе форштатом, т. е. предместьем, гассанбазаром, т. е. торговым базаром, слободой запорожских козаков, и занимал 200 сажен в длину и 70 сажен в ширину; на нем было до 500 куренных козачьих домов и домов торговцев и мастеровых — кожевников, сапожников, портных, плотников, слесарей, „шабельных мастеров“, умевших сабли делать, кузнецов, умевших кроме своего дела приготовлять порох для войска; все эти люди, „по их козацкому манеру и обыкновению“, свои работы исполняли платно и числились в куренях наравне с прочими козаками, кроме дворов тут же имелось 100 „торговых комор“, несколько торговых рядов и простых яток, в которых продавались хлеб, мука, крупа, мясо, масло и проч., и сверх того несколько шинков с виноградным вином, горилкою, пивом, медом и другими напитками. Лавки, ряды и шинки или составляли собственность войска и только арендовались купцами, или же лично принадлежали купцам — приезжим малороссиянам, грекам, армянам, татарам, жидам, полякам; торговые люди, также как и мастеровые, если только они были православные, причислялись к куреням и жили, как настоящие сичевые козаки, но строевой службы не отбывали „ради своего ремесла“. Для надзора за порядком и добросовестною продажею товаров в Сичи следили базарный атаман и войсковой контаржей, т. е. хранитель образцовых весов и мер, жившие в особо устроенных для них помещениях. Внешний кош, также как и внутренний, запирался широкими воротами, стоявшими от запада к востоку, параллельно Подпильной, а не от юга к северу, встречно ей, как во внутреннем коше».
[227]
Впервые в истории Запорожского войска рядом с самой Сечью в 1735 г. была построена небольшая царская крепость, так называемый Новосиченский ретраншемент. Крепость эта располагалась в юго-восточном углу внешнего коша и представляла из себя небольшой четырехугольник длиной около 85 сажен (181 м) и до 50 сажен (107 м) ширины, с небольшими воротами во внешний кош. Вместе с внешним кошем она была окопана глубоким рвом и обнесена высоким земляным валом.
Формально крепостца предназначалась для защиты запорожцев от турок и татар, но ее комендант имел указание «исправнейшего произвождения тамошних дел и смотрения пропусков за границу, а наипаче для смотрения за своевольными запорожцами, дабы их хотя некоторым образом воздерживать и от времени до времени в порядок приводить».
[228]
Запорожцы, конечно, понимали настоящую цель постройки Новосиченского ретраншемента и говорили по этому поводу: «Засiла нам московська болячка на печiеках!».
В крепостце были построены комендантский дом, офицерские, инженерные и артиллерийские помещения, пороховые погреба, солдатские казармы и гауптвахта. Гарнизон ретраншемента составляли две роты солдат из крепостных батальонов Киевской крепости при шести орудиях.
Следует заметить, что сия фортеция была предназначена более для психологического воздействия на казаков, нежели представляла им реальную угрозу. Запорожцы в случае необходимости могли шутя перебить две роты крепостных инвалидов.
Внешнюю линию обороны Новой Сечи представляли ров с водой и высокий земляной вал, упиравшийся двумя концами в протоку Подпильную. По валу стоял высокий частокол, сделанный из толстых бревен, заостренных сверху и пропитанных смолой снизу.
К западу от Сечи, за общим рвом, вдоль протоки Подпильной тянулись запорожские зимовники («хаты»), а на некотором расстоянии от Сечи стояла «Базавлуцкая сичевая башта».
К юго-востоку от Сечи, на другом берегу протоки Подпильной, имелись «волчьи ямы», засады, окопы, ложементы, устроенные около Сечи в 1736 г. в ходе русско-турецкой войны.
На берегу протоки Подпильной, напротив внутреннего коша, находилась речная торговая пристань. Туда приходили не только казацкие чайки, но и греческие, и турецкие морские суда. Они из Днепра шли в протоку Павлюк, а оттуда — в протоку Подпильную. Естественно, что морским судам с большой осадкой делать это было непросто.
В 1755 г. переводчик Семенов, состоявший при Никитинской заставе на Днепре, направил в Киев «Проект о приставании морских судов при Никитинской заставе», в котором говорилось: «Суда, которые приплывают из Белого (т. е. Мраморного) моря с вином, деревянным маслом, хлопчатою бумагою и разною бакалиею, так же и из стоящих по берегам Черного моря разных городов, т. е. из Варны, Месемврии, Кили, Очакова и прочих мест, приплыв в Очаков, следуют вверх по реке Днепру, а проплыв Днепром, не доходя Каменного Затона, против Никитинской заставы, не больше как 4 версты, оставляют большой стержень Днепра и поворачивают на левую руку, где тек прежде Днепр, который ныне засыпан песком. В полую воду, до 20-го, много до 30 июня оные суда ходить могут: они плывут Днепром, означенною повороткою, верст шесть, потом, вступя в речку Подпильную, плывут до Сичи верст девять, пристают против Новосичеснкого ретраншемента, повыше Сичи, и спешат торгом своим всеми мерами, потому что ежели пробудут до июля, то за мелью не могут выйти на большой Днепр. А ежели они пристанут в Никитинскую заставу, то страху им от меля не будет никакого и могут все лето торговать безопасно».
[229]
