– Ты, Бесо, гору трупов навалил… – заметил Тамаров.
– Едва ли… – не согласился Бессарион. – Я больше по машине бил. Ты слишком быстро ехал, чтобы успеть гору навалить… Мне показалось, вообще ни в кого не попал… А ты видел?
– Несколько человек снял… Все под твоей очередью вперед падали, а трое или четверо на спину отвалились. Пуля тяжелая, она тело далеко отбрасывает…
– И ладно, и ладно… Не будут под выстрелы лезть…
В действительности Тамаров не видел, чтобы кого-то отбросило пулей. Он просто проверял реакцию грузинского подполковника на сказанное…
* * *
– Выбирайся из башни…
– Что, уже приехали? – Бессариону профессия пулеметчика, видимо, понравилась, и башню он покидать не хотел.
– Подъезжаем… Придется тебе чуть-чуть потрудиться… Выходишь… Склон справа крутой. Но по нему необходимо забраться. Метров на семь… Там будет площадка под слюдянистой скалой. Смело иди вправо до самого края. Карниз шириной сантиметров в сорок. Три шага, и там будет грот. Небольшой, но одному человеку отлежаться можно.
– Ты и здесь какие-то гроты помнишь!
– Я помню все места, где бывал… Отдыхай…
– А ты?
– Я отгоню БТР километров на пять, солью топливо и бегом вернусь назад… Да, не забудь сухими пайками запастись…
– Значит, ты долго…
– Я же сказал, что вернусь бегом… Пять километров – не расстояние…
Бронетранспортер остановился. Бессарион неохотно стал спускаться в стрелковый отсек. Под сиденьем нашел пустой солдатский вещмешок, забросил в него несколько упаковок с сухим пайком. Тамаров передал консервы и сало, что позаимствовал в карманах «крапового», себе оставил только печенье.
– Я пошел? – неохотно спросил грузинский подполковник.
– Гони…
– Нога болит…
– Свою напрокат дать не могу. Мне назад бегом возвращаться…
– Возражать не будешь, если я такси вызову?
– В смысле?
– Позвоню, попрошу машину нам навстречу прислать. Пусть что-нибудь придумают с маскировкой… Они это умеют…
– Из Грузии, что ли?
– Нет. Из Ингушетии.
– Вызывай… – пожал Тамаров плечами. – Что касается маскировки, то недавно в Чечню въезжала тайно оперативная группа. В фуре… В фуре везли два десятка породистых свиней. Транзит куда-то… Позади свиней ящики, в которых наши парни сидели… Менты на посту местные – мусульмане. Даже досматривать машину побрезговали…
– Я не думаю, что в Ингушетии свиней разводят…
– Я просто пример привел. Для информации… Выходи. Я поехал…
Вздох был таким звучным, словно Бессариона высаживали на необитаемый остров без обещания вернуться за ним…
2
Капитан Максимов уже сам спешил навстречу подполковнику Бурлакову. И на ходу отдавал какой-то приказ одному из командиров взводов. Тот сразу, как заметил Александр Григорьевич, куда-то вперед заспешил, выкликивая отдельных солдат своего взвода и забирая с собой. Все в темпе, все бегом, но без суеты. Подобные действия любому командиру понятны – что-то впереди случилось, и Максимов высылает охранение и разведку.
Александр Григорьевич остановился, поджидая командира роты, и на часы посмотрел, чтобы проверить прохождение по графику. Опережение на двадцать восемь минут, несмотря на задержку в камнях. Капитан Максимов умеет водить маршевые колонны, этого у него не отнять. Хорошо знает, когда можно скорость прибавить, и обязательно прибавляет, понимая, что в любой момент может подступить ситуация, когда время придется терять.
– Разрешите доложить, товарищ подполковник…
К начальнику штаба подтянулись штабные офицеры, желая тоже послушать, что произошло, но почти откровенно радуясь задержке на месте, дающей им возможность присесть и отдохнуть. А ведь все они бывшие линейные офицеры, и когда-то взводами и ротами командовали, и в марши свои подразделения водили. Вот что такое штабная лень. Полностью дисквалифицирует былые навыки…
Бурлаков строго и недоуменно посмотрел по сторонам, взглядом показывая, что излишнее любопытство в армии наказуемо. Офицеры разошлись по сторонам, словно выслушали приказ, пусть и отданный только взглядом. Суровый нрав начальника штаба бригады они все знали, а многие служили под его началом в пору, когда Бурлаков батальоном командовал.
– Докладывай… – сказал Бурлаков ожидающему капитану.
– Передовой дозор, товарищ подполковник, на человека нарвался. Нашел то есть человека… Стон со стороны услышали, свернули и нашли… В кустах лежал, связанный: и руки, и ноги, чтоб ни встать, ни пойти не смог. Места здесь безлюдные, связанного найти, кроме нас, было некому. Значит, на погибель бросили… И избит он основательно… Лицо – кровавая маска… Дышать больно… Похоже, ребра сломаны…
– Кто такой?
– Местный житель. Пожилой уже… Зовут Джунид Аднанов. Бандиты через его село проходили. Позавчера еще. Среди бандитов парень есть, к дочери пострадавшего сватался. Джунид его прогнал, сказал, что дочь с бандитами дела иметь не будет. Он с бандой пришел. Хотел дочь Джунида забрать. Хорошо, что она в этот день в Грозный уехала. Тогда его захватили. Вели с собой, били. Потом бросили, сами дальше двинулись. Прошли за полчаса до нас… Сейчас пострадавшему помощь оказывают, потом допросим подробнее. Я пока дополнительные дозоры выставил и Аношина в разведку выслал. Пусть пошарит… Ночью банда должна все же привал устроить, я так полагаю. Неплохо было бы отыскать их. Подозреваю, идет тем же путем, что и первая. Конечная точка одна… Здесь дело сделаем, дальше меньше работы будет…
– Понятно, – согласно кивнул подполковник. – Действуй сам, но мне докладывай. Людям разреши пока отдыхать.
– Привал! – негромко объявил Максимов.
Долгожданное слово быстрым шелестом облетело всю колонну.
На привал устраивались кто где шел или стоял. Усталость все же чувствовалась, несмотря на тренированность роты. Но даже олимпийские чемпионы устают от дистанции, а они тренируются едва ли меньше солдат. Да и чемпионы принадлежат к когорте избранных. Солдаты же собираются из простых ребят, ну, может быть, чуть-чуть со специфическим отбором. Подполковник Бурлаков сам несколько раз выезжал в военкоматы, чтобы набирать призывников. На местах, где готовились команды для спецназа ГРУ, почему-то всегда старались подсунуть спортсменов, представляющих виды силовых единоборств. В военкоматах о спецназе ГРУ впечатление всегда складывалось неправильное. Это все благодаря глупым сериалам, что по телевидению показывают. А в самом спецназе обычно старались взять тоже спортсменов, но представляющих те виды спорта, где главное – характер и выносливость, умение заставлять себя идти по дистанции, перешагивая через собственное занудливое «не могу». Лучше всего для такой роли подходили лыжники и биатлонисты, ориентировщики и легкоатлеты-стайеры. А потом уже, во время службы, им прививались и навыки рукопашного боя. Причем прививались настолько жестко, что ни один другой спецназ – ни внутренних войск, ни десантуры – к такой методике обучения прибегать не рисковал. Начиная с определенного этапа, когда бывают освоены азы, все занятия проводились только в полный контакт. И это давало плоды гораздо более успешные, чем другие методы. Но терпеть повышенные нагрузки, как и боль, солдаты умели все без исключения. И сейчас они терпели. Уставали, но терпели и шли… И готовы были, как и полагается, в любой момент вступить в бой. И такая подготовка, отличная, например, от подготовки того же спецназа внутренних войск, где боевым единоборствам уделяется чуть ли не больше внимания, чем стрельбе, давала свои плоды, делая спецназ ГРУ самыми боеспособными войсками во всей российской армии…
