– Понял, Александр Григорьевич. Так и сделаю.
– Сам в машину не садись. Запрещаю неоправданный риск.
– Этот риск может оказаться оправданным.
– Запрещаю. Категорически…
– Понял…
Армейскую дисциплину оба подполковника уважали. Хотя Тамаров уважал ее только в совокупности с целесообразностью. Но говорить об этом начальнику штаба бригады он не стал.
Впрочем, начальник штаба бригады сам отлично знал характер одного из лучших офицеров бригады и потому не сомневался, что подполковник Тамаров может какое-то категоричное распоряжение и забыть…
* * *
Прежде чем позвонить в ГРУ, подполковник Бурлаков все же подстраховался и позвонил командиру бригады, хорошо зная, что тот не любит докладывать неприятные новости командованию. Хорошие новости – другое дело… А неприятные, тем более в операции, которую не он сам разрабатывал – это без него…
– Товарищ полковник…
– Да, Александр Григорьевич…
– Не разбудил?
– Да так, слегка вздремнул в кресле. Но сны нехорошие снятся. Все неприятности и неприятности… Лучше уж не засыпать совсем…
– Сон в руку, как говорится. Есть неприятности…
– Докладывай.
– Погиб Бессарион Мерабидзе.
– Обстоятельства…
– Засада бандитов. Тех самых, что к перевалу шли. Подполковник Тамаров отбивался до последнего, потом его выручил взвод старшего лейтенанта Распекаева. Бандиты уничтожены.
– У нас потерь нет?
– У нас – нет. Но можно сказать, что Мерабидзе – это тоже наша потеря. Тем более операция на контроле Москвы… Вы доложите или мне самому позвонить? Как, товарищ полковник?
– Меня спрашивать начнут, а что я могу ответить? Начальство любит ответы с подробностями. Давай-ка, звони сам…
– Хорошо, товарищ полковник. Я позвоню. В остальном у нас все в полном порядке.
– Так что теперь с твоей операцией будет? Провал?
Слово «твоей» выделено не было, тем не менее оно прозвучало. Следовательно, от провала полковник уже открещивался. И так он провел беспокойную ночь в кресле. И заснуть не мог. Для чужой операции это слишком много.
– Хорошо, товарищ полковник. Я сам позвоню. Отдыхайте. Что будет нового, я сообщу…
– Конечно. Держи меня в курсе всех дел…
* * *
Перед следующим звонком требовалось сосредоточиться, мысленно прогнать в голове весь предстоящий разговор и просчитать возможные варианты действий. Только сделав это, Александр Григорьевич набрал номер.
– Утро доброе, товарищ полковник. Подполковник Бурлаков… Вам распечатку моего предпоследнего разговора принесли?
– Вижу, Александр Григорьевич, что это ты. У меня твой номер высветился. Нет. Распечатки пока нет. Может, даже не записывали. Просто на контроль прослушивания поставили, а эти вещи не обязательно совмещаются. Какие у тебя вести, докладывай?
– Мало приятного, сразу предупрежу… Хотя без валидола обойтись можно.
– Что-то с Тамаровым? Мне вот подсказали недавно, что он на месте застрял… Или просто они с Мерабидзе решили отдохнуть? Это, как я понимаю, тоже необходимо… Вторые сутки почти без сна, хотя едой, кажется, себя обеспечили… Это по данным спецназа внутренних войск…
– С подполковником Тамаровым, товарищ полковник, все в порядке. Даже лучше, чем в порядке. Его ни одна пуля не задела. Только куртку, как говорит, прострелили и приклад автомата. Он же, помните, я говорил, редкий везунчик… Ему в одном бою две пули в каблук попали, а его ни одна не задела…
– Та-ак… – более мрачно сказал полковник, понимая, к чему идет разговор. – Значит, что-то произошло с Мерабидзе?
– Да… Убит…
Полковник некоторое время молчал, соображая, какие последствия для операции может иметь эта смерть. Но долго соображать здесь нужды не было. Последствия были и без того ясны. И над главной целью операции нависла реальная угроза. Можно, конечно, уничтожить боевиков. Их и без того постоянно уничтожают, и этих уничтожат. Сомневаться не приходилось. Но Ризван Мовсаров опять начнет читать проповеди в отдаленных сельских мечетях, и после этих проповедей эмир Кахир Лорсануков наберет в свой новый отряд несколько новых джамаатов. И все начнется сначала. И новые убийства будут, и новые террористические акты…
– И какие у тебя, Александр Григорьевич, мысли по этому поводу? Я так думаю, что без Мерабидзе Артему Василичу соваться к бандитам никак нельзя, хотя они уже знают, что беглецы должны были прийти вдвоем…
– Товарищ полковник, отслеживается ведь не человек и даже не трубка, а только sim-карта?
– Да, только sim-карта. Если sim-карта выброшена, спутник будет видеть ее, а не трубку и не человека. Догадываюсь, ты что-то придумал?
– Мы с Тамаровым посовещались и придумали…
В отличие от командира бригады, начальник штаба бригады не боялся ни брать на себя ответственность за провал, ни делиться славой с другими.
– Рассказывай все по порядку, начиная с того, как погиб Мерабидзе…
Подполковник Бурлаков в подробностях выложил все, что он услышал от Артема Василича, а потом и версию дальнейших действий, которую они обсудили с Тамаровым. Во время рассказа полковник несколько раз вставил слово «интересно». Значит, тоже видит в варианте рабочую схему, которую возможно применить.
– Что же, я думаю, это вариант, – согласился полковник после некоторого раздумья. – Но мы для чего посылали туда Тамарова? Он ведь мог бы просто помочь Бессариону бежать, снабдил бы его трубкой с номером, который мы уже знали бы, и все… Помнишь, для чего Тамаров должен был попасть к Лорсанукову с Мовсаровым?
– Помню, товарищ полковник. Сам прорабатывал этот вопрос. Мы не понимали, для чего нужен на месте Мерабидзе. Он же не будет командовать бандитами. Тогда зачем ему там присутствовать? А ему присутствовать следовало…
– Ему… Живому… – полковник повысил голос, чтобы выделить главное. – А сможет ли тело выполнить функции живого человека? Думаю, что нет. И не возьмут они тело… Значит, и время тратить не стоит, а сразу проводить захват водителя…
– Может быть, и так, но хотя бы предложить нужно. Всякое может быть. Не согласится, тогда производить захват.
– А если в машине будет несколько человек?
– Должны были забрать двоих. Значит, три бойца в машине вместе с водителем – это максимум. Разве что в багажник кого-то засунут. Только зачем, если едут встречать своего человека, которого давно ждут…
– Во-первых, для охраны, что по нынешним временам немаловажно. Во-вторых, сейчас в моде семиместные внедорожники. Много таких. Значит, уже допускается пять человек. Для одного, даже для подполковника Тамарова, это слишком много.
