– Кто хочет, может и свинину есть... – сказал Умар.
Никто, однако, руки к коробке не протянул. Даже Беслан, который в армии служил и свининой там не брезговал. И сам Умар во время службы в армии свинины съел немало. Однако в последние годы он всегда старался соблюдать законы веры отцов. И сейчас тоже не видел причины, чтобы их нарушать. Не так уж он и проголодался.
Только один худенький и тщедушный гранатометчик Мовлади нервно ходил по комнате и бросал на коробку голодные взгляды.
– Да ешь ты, только не бегай так... – сказал Беслан.
Это прозвучало для Мовлади командой. Гранатометчик шагнул к коробке, выхватил из нее банку, осмотрелся, отыскивая глазами консервный нож, почти вырвал его из рук Умара, не заметив его насмешливого взгляда, и стал банку открывать.
– Надо было хлеб-то к тушенке оставить... – сказал Анзор, не решаясь к следующей банке прикоснуться.
А Мовлади начал есть прямо с ножа. И сколько он ни вытаскивал, ему попадалось не мясо, а почти одно застывшее желтое топленое свиное сало. Но Мовлади и его глотал. Опустошив банку и добравшись-таки до кусочков мяса, он довольно заулыбался.
– Если хочешь, еще ешь... – сказал Астамир. – Я тебе свою порцию дарю...
Уговаривать тщедушного человечка со слабой душой надобности не было. Вторая банка так же быстро оказалась пустой.
– Я тоже не буду... – заметил Умар. – Кто желает, прошу...
Мовлади и третью банку начал поглощать так же жадно, но до дна, где пряталось мясо, не добрался. Он вдруг начал вздрагивать прямо с набитым ртом, икать, и испуганно расширенные глаза, казалось, хотели выскочить из глазниц. Потом заспешил в угол, где строительный мусор лежал, но не добежал и упал на четвереньки. Его стало рвать...
– Заноси... – послышался голос.
Умар обернулся. Ни он сам, ни даже Астамир не слышали, как открывали дверь. Вошел офицер спецназа ГРУ, из тех, что захватывал джамаат в пещерке, и с ним три солдата. Двое с автоматами, у третьего – два солдатских термоса в руках и мешок за плечами.
– Обед... – сказал офицер.
Солдат поставил термосы и сбросил с плеч вещмешок.
Тут Мовлади снова начало рвать. Офицер посмотрел в угол.
– Что с ним?
И увидел коробку. Заглянул, пустые банки на полу увидел.
– Кто принес? – спросил грозно.
– Со склада... – тихо отозвался Анзор.
Мовлади рвало все сильнее – просто наизнанку выворачивало.
– Отравили, подонки... – сказал офицер, развернулся и двинулся к выходу.
Солдаты за ним двинулись, держа автоматы наперевес, и стволы смотрели на арестованных. Дверь быстро закрылась. Теперь уже громко звякнула металлическая полоса и брякнул замок. Но поворота ключа слышно не было. Следовательно, солдаты у двери остались.
– Бежит куда-то... – сказал, прислушиваясь, Астамир. – А попить-то что-нибудь принесли?
Он открыл один термос, понюхал.
– Каша гречневая и без свинины... Годится...
Открыл второй термос.
– Что там? – Анвар спросил.
– Компот... Будем жить...
И вытряхнул из вещмешка тарелки с ложками и только две кружки. И сразу зачерпнул себе полную кружку компота. Пил медленно, с наслаждением...
Умар взял тарелку, ложку, протер их рукавом и стал накладывать себе кашу. Следом к термосу все остальные устремились. Только один Мовлади так и стоял в углу на четвереньках...
* * *
Пообедать полноценно так и не успели. Астамир, вдруг отставив в сторону тарелку и кружку, встал и опять прислушался.
– Сюда бегут... Четверо... Нет, двое свернули в сторону... Двое бегут сюда... С часовым ругаются... Дальше бегут...
Никто, кроме него, этих звуков не слышал.
– Что это они забегали? – не понял Умар.
– Чего гадать... Прибегут, расскажут...
2. ОШИБКА
Шли быстро.
– У меня была такая шальная мысль... – сказал Рубашкин. – Этим «кладовщикам» свидетели не нужны... И уж совсем я не понял, зачем они хотят со свидетелями поссориться, свинину им подсунуть...
– У них на складе больше ничего нет... Всю говядину распродали... – сказал старший лейтенант Тихонов. – Новая партия во вчерашней колонне была... Увезли в село...
– Крысы на складе есть? – сразу спросил Раскатов.
– А что это за продуктовый склад, на котором крыс нет... – заметил Макаров.
– Значит, есть и крысиный яд... Как с ним бороться?
– Я знаю только, – сказал Тихонов, – что если крысам отраву ставят, то всю воду убирают. Чтобы доступа к жидкости не было. Жидкость яд вымывает... Так на всех складах...
Полковнику живо представились ящики, которые сбрасывали с обрыва боевики. Дощатые ящики со стеклянными банками. А в банках – сплошной жир. Вскрыть не трудно. Положить яд, перемешать, и банку «закатать» новой крышкой...
– А где эти «кладовщики» сидят? – спросил Раскатов.
– У себя, наверное, на складе... Может, в штабе батальона, но едва ли... Обычно – на складе... Там у них вся документация... В штабе у них кабинета нет...
– Сергей Вячеславович...
– Понял... – согласился Макаров, коснулся локтя Тихонова, и они свернули в сторону склада.
Следовало и обоих офицеров, виновных в отравлении пленных, захватить, и, если удастся, найти улики, чтобы потом можно было провести экспертизу. Тот же крысиный яд...
Полковник с Рубашкиным прибавили шагу, но навстречу им часовой выскочил.
– Туда нельзя, товарищ полковник...
– «Стой, кто идет?» – положено говорить, – ответил Раскатов резко, но шага не сбавил. – Кого к пленникам пускал?
– Никого... – солдат не знал, как себя вести, растерялся. Но со спецназовцами предпочитал не связываться, хорошо зная, что случилось с начальником тыла полка и начальником продовольственных складов. – Никого, товарищ полковник... Только с обедом приходили...
– Это я... – сказал старший лейтенант. – Я у него ключ забрал...
– И до вас еще... – сознался часовой.
– Иди на пост... – кивком головы послал его полковник в сторону.
– Я начальника караула вызову... – солдат не угрожал, он просто предупреждал, причем достаточно миролюбиво.
– Правильно, – Раскатов поддержал инициативу часового. – Пусть сюда с начальником медчасти явится... И побыстрее...
Трое солдат-спецназовцев стояли около входа в пристройку. При приближении офицеров двери сразу раскрыли, и Раскатов вошел вместе с Рубашкиным.
– Что случилось, Умар? – сразу спросил полковник.
