– Много ты о жизни знаешь... – встал на сторону Беслана Анзор. – Не пожил еще по-человечески, а рассуждаешь... Там, за этими стенами, другая жизнь идет, которую ты не видел... Не в лесах и пещерах, а среди людей... А если не видел, то и с рассуждениями своими не лезь... По жизни бывает... Ты не знаешь, как по жизни бывает... Ты не знаешь, как по жизни все тебя почему-то «топят» и «топят»... Просто так, ни за что... И ни одного спасителя под руку не попадется... Все рядом – «топят»...
Астамир промолчал. Он в джамаате и в самом деле самый молодой, хотя двадцать восемь лет в годы молодости самого Умара – это было много. В этом возрасте у Умара уже два старших сына родились и старшая дочь... И потому отец не стал за Астамира заступаться и встревать в спор о жизненном опыте. Он сам всегда свой опыт предпочитал. Благо, он у него был богатым...
– А эти, «кладовщики»... – подал вдруг голос вроде бы спящий до того Мовлади. – Они не обманут? А то мы готовимся, а они наплюют на нас и бросят здесь...
Он спросил и после этого только от стены отвернулся и сел.
– А ты тогда на них наблюешь... – сказал Беслан.
– Ищи их потом... – проворчал Мовлади. – Вместе с их свининой... Я водку не пью, а блюю только со свинины...
– А тебе и искать не надо будет. Тебе их следаки на очную ставку под конвоем приведут... – сказал Анзор. – Так же, как и тебя самого... Если они тебе сбежать не помогут, на очной ставке им все претензии и выскажешь... Нужна им эта очная ставка? Когда их в соседнюю камеру с тобой посадят... Нужно им это?..
Анзор говорил не слишком уверенно, он, кажется, хотел, чтобы его тоже успокоили и уверили, что очная ставка «кладовщикам» не нужна, что она им ну просто никак не по нутру. Тогда и назначенного для побега времени можно будет ждать спокойнее...
Но никто не торопился вселить в других уверенность, потому что все сомневались в «кладовщиках», включая самого Умара. Он, может быть, даже в первую очередь сомневался, потому что лучше других знал вороватое интендантское племя, особенно распоясавшееся во время войны, как это обычно и бывает. Это было в Афгане, это же само собой продолжилось и в Чечне. Когда одни воюют, другие, считающие себя умными, старательно на войне наживались. Младшие по чину – в соответствии со своим чином, старшие – вообще без предела, потому что наглость предела никогда не имеет. Но при этом Умар обобщал свой опыт встреч с «кладовщиками» и понимал, что они ответственность нести не любят и всегда стараются вывернуться, что им часто удается, потому что начальство обычно тоже на руку нечистым бывает и к деятельности «кладовщиков» если полностью и непричастно, то хотя бы время от времени с их помощью свой семейный бюджет пополняет... Это давало надежду, что «кладовщики» и в этот раз, и даже особенно в этот раз, постараются вывернуться, потому что сейчас дело уже пахло не просто хищениями со склада, а организацией расстрела автомобильной колонны. А это уже статья очень серьезная, вплоть до пожизненного заключения, что «кладовщикам», скорее всего, не слишком «улыбается». И они очень хотят, чтобы боевики не дали против них показаний. Они очень боятся этих показаний и постараются дать пленникам возможность бежать...
Любой на месте «кладовщиков» поступил бы точно так же...
– Если они не хотят жизнь в камере закончить, они нас выпустят... – Умар, поразмыслив, решил, что лучше коллег по несчастью успокоить, чтобы не нервничали и друг к другу не придирались. Спокойная обстановка всегда лучше. – Им обоим пожизненное грозит, если мы показания дадим...
– А ты, Умар, умный человек, но не можешь себя поставить на их место... – сказал вдруг Анзор. – Поставь, и тогда поймешь, чего они боятся сейчас и чего будут бояться потом, когда нас выпустят...
Умар себя по коленке стукнул.
– А ты прав...
– Что-то я не понял, хотя тоже, кажется, не дурак... – сказал Мовлади, вызвав дружное хихиканье, поскольку все гранатометчика считали если не полным дураком, то человеком не особенно умным.
– Сейчас они одного боятся... – пояснил Умар. – Наших показаний... А потом будут бояться, что мы все равно попадемся и тогда им еще и организацию побега припаяют... Две статьи... Если по одной как-то выпутаться сумеют, спишут на наговор, то по второй-то уж точно станет ясно, что никакого наговора не было...
– Ну тогда им легче убить нас? – спросил Беслан, вставая.
– Полковник Раскатов это раньше нас понял... Потому так и забеспокоился... – сказал Умар. – А вы на него «катите»...
– По-моему, – сказал Беслан, – нам главное – вырваться из-под замка... А там пусть попробуют убить... Там я сам кого угодно убью... Я не спаситель, мне больше убивать нравится...
– Надо подумать, как они смогут это сделать, – предложил Астамир. – Не здесь же, не под носом у всех убивать будут...
– Скорее всего, нет, – согласился с сыном Умар. – Здесь часовой при попытке к бегству может застрелить одного, от силы двоих... Но остальные останутся и могут дать показания... Это их, естественно, не устроит... Я думаю, что, в случае если кладовщики убийство замыслят, они постараются заманить нас куда-нибудь... Может быть, даже машину предложат, которая взорвется, стоит только ключ в зажигании повернуть... Это, наверное, самый верный вариант... Эх, жалко, поторопился полковник с часовыми... Руслана нет... Было бы весело, если бы они нам машину оставили, а Руслан ее разминировал... Я тоже могу попробовать, но у меня это необязательно получится... Кроме того, чтобы идти на такой вариант, необходимо точно знать, как они все хотят устроить... Мы не знаем, что здесь, в батальоне творится... И потому нельзя даже такой вариант отметать, как расстрел прямо в камере, в комнате в этой, то есть... Придут, двери откроют и расстреляют, не дав за порог выйти... Или просто пару гранат бросят... А потом ищи, кто гранаты бросил...
– А часовой?
– Часовой? – не понял Умар. – Что – часовой?
– Часовой им помешает...
– Если они целую колонну не пожалели, чтобы выпутаться, неужели они одного часового пощадят... Часовой будет лежать распластанным на земле раньше, чем они дверь откроют... Вот теперь нам следует думать, что они выберут... Какой вариант их больше устроит?.. И ориентироваться, уже исходя из этого...
– А что толку ориентироваться, – возразил Завгат. – Откроют дверь и бросят... И ничего сделать не успеешь...
– Успею, – возразил Умар. – Я успел бы, еще когда они в первый раз приходили, когда свинину принесли...
Мовлади издал горлом какие-то звуки, напоминающие позывы к рвоте.
– Как? – не унимался Завгат. – Как это сделать? Я сейчас же это сделаю... Я жить хочу и что угодно сделаю, чтобы жить!
– Просто. Они замок открывают, потом металлическую полосу-накладку снимают. А сами рядом стоят... Если ногой хорошенько по двери врезать, она распахнется и их здорово стукнет... Если кто с оружием впереди, для него Лонг Гиан есть... Одним ударом голову раскрошит... Астамир!..
