Астамир встал и сделал резкое движение рукой. Лонг Гиан глухо ударил в стену, прорубив штукатурку до кирпичной основы.
– Голову точно проломлю... – сказал Астамир.
– И смять остальных, пока оружие не подняли...
– Идет кто-то... – сказал Астамир. – Четыре человека...
– Ужин несут... – догадался Умар. – Надо хорошо подкрепиться, потому что неизвестно, когда в следующий раз перепадет... Всем, в том числе и Мовлади...
Мовлади на это в очередной раз издал не очень приятные горловые звуки...
– Может, сейчас? – спросил Завгат, поднимаясь.
– Это спецназ ГРУ... Они грамотно входят... – заметил Умар. – К тому же рано еще... Нам темнота нужна, иначе далеко не уйдем...
Дверь открылась. Два автоматчика спецназа ГРУ держали стволы поднятыми. Третий, безоружный, держал в руках два термоса. Рядом стоял офицер.
– Заноси... – сказал офицер. – Покорми сирот...
– Почему сирот, старший лейтенант? – спросил Умар. – У некоторых из нас еще родители живы и здоровы...
– Ваш эмир убит... Байсаров... Прямое попадание из «РПГ-7»... Ничего от него практически не осталось...
– Кто его? – спросил Астамир. – Ваши?
– Ваши... «Кадыровцы»...
– Эти могли просто голову отрезать, потом на гранатомет списать... Не первый случай...
2. РЕШЕНИЕ СУЩЕСТВУЕТ
– Вам, вижу, мой вопрос не по душе, – сказал Раскатов, глядя на офицеров.
– Вопрос как вопрос, товарищ полковник, и мы вполне в состоянии ваши чувства понять, – ответил Тихонов. – Только не знаем даже, что сказать...
– В первую очередь следует в рапорте отметить, что он вас спас, – подсказал Макаров. – И копию рапорта переслать в республиканскую прокуратуру. И обязательно проследить, чтобы он вошел в материалы уголовного дела... За одно это ему могут пару лет скостить... Кстати, пока вы спали, пришло сообщение от «кадыровцев». Мовсар Байсаров уничтожен при попытке покинуть село во время «зачистки»... Причем погиб страшно... Прямое попадание из гранатомета... На куски разорвало...
– Пленным сообщили?
– Я сказал... – Рубашкин себе водки налил. Кроме полковника, здесь все себе наливали сами по причине наличия только одной кружки. – Когда ужин им относил...
– И как отреагировали?
– Считают, что «кадыровцы» голову Байсарову отрезали и сваливают все на гранатомет... Это похоже на правду. Такая практика, говорят, уже имела место...
Раскатов только головой кивал в такт своим мыслям...
– Я о чем говорю, – продолжил майор Макаров. – Теперь им можно все списать на Байсарова... По крайней мере, многое... Тиран, не отпускал, заставлял одного следить за другим, согласно ментовской привычке... Угрожал тем, кто рискнет его покинуть, расправой с близкими людьми. Это тоже случалось... Байсарову теперь все равно, а им это тоже несколько лет срока убавит... Такая практика была... И многие из самых подлых бандитов таким образом выпутывались... Тут главное, чтобы они сговориться успели и давали одинаковые показания. Только тогда им поверят. Иначе поймут...
– Практика хорошая, только я очень сомневаюсь, что Умар Атагиев пойдет на такое, – возразил полковник Раскатов. – Он горец, воин, ему умереть легче, чем оклеветать... И уж никак он не захочет, чтобы его подлецом считали... Бандит бандиту тоже рознь... Похоже, и сын у него такой же... Относительно остальных я рассуждать не берусь, поскольку с остальными не общался... Можно, конечно, попробовать это предложить, но есть у меня большие сомнения...
– Собирался же он, как сам сказал, оклеветать «кладовщиков»... – заметил Рубашкин.
– «Кладовщики» – враги. Оклеветать врага и тем самым нанести им урон – это дело чести, это вопрос продолжения борьбы... Только и это совсем не в характере Атагиева...
– Он же сам вам, товарищ полковник, сказал... – напомнил Рубашкин.
– Вот это и вызывает у меня сомнение, – полковник никак не мог уловить ускользающую мысль. – Мне больше не наливать. Хочу голову свежую иметь. Какие они вообще могут дать показания против «кладовщиков»?
– Могут показать, что получали провиант прямо со склада.
– Серьезные обвинения... А если все же Атагиев правду говорил в первом случае, а во втором заметал следы своей горячности?
– То есть расстрел колонны произошел по «заказу» этих самых «кладовщиков»? – уточнил майор Макаров.
– Да.
– И что тогда?
– Тогда нам следует из двух вариантов выбрать наиболее подходящий...
– Каких вариантов? – майор не понял.
– Двух вариантов, согласно которым Умар Атагиев отказался от своего мнения...
– Так... И что вы предполагаете? – Макаров словно бы насторожился, сам начиная понимать суть предположений майора.
– Первый вариант. Умару самому стало стыдно, что он сдал «подельников», и он отказался только поэтому. В пользу этого варианта может быть возможное давление со стороны других бандитов, которые с «кладовщиками», как я предполагаю, могут быть дружны. Слабые стороны этого варианта... Умар Атагиев всех «кладовщиков» не любит и не имеет причины быть им за что-то благодарным, иначе он даже в порыве горячности не стал бы сваливать на них вину... Кроме того, я повторяю, Умар не тот человек, который считает клевету достойным мужчины оружием... Сознаться в клевете – это легче, чем оклеветать в действительности. Сознаться – это только возможность взять свои слова назад...
– Понятно... – согласился старший лейтенант Тихонов. – Он себя при поимке достойно вел. Как мужчина... Мне он тоже показался таким, как вы, товарищ полковник, говорите... Натура просматривается четко, врагом подобного человека иметь не хочется, но он может быть хорошим другом. Я только не понимаю вашего стремления добавить нам нового врага...
– Об этом потом. Сейчас я продолжу... Второй вариант развития событий... Второй вариант предполагает, что между арестом Умара Атагиева и нашим приходом, когда он отказался от своих слов, произошло нечто, что заставило его отказаться от своих предыдущих слов. Это может быть и первым вариантом, когда на Умара подействовали слова других членов банды, но может быть и что-то другое. Что?
– Только посещение арестованных самими «кладовщиками», – предположил майор Макаров. – Майор Ласкин и капитан Прядунько приносили свиную тушенку, которую решился попробовать только один из бандитов... Я не думаю, что тушенка в самом деле была отравлена, а просроченный срок использования ничего не решает. Такой тушенкой в действительности кормят солдат повсеместно. И ничего, армию еще полностью не вытравили... Но что-то пообещать Ласкин с Прядунько могли... Что-то такое, что кардинально изменило ситуацию... Вопрос – что? Но на этот вопрос напрашивается только один логичный ответ – свободу...
