– Зачем, чтобы за нами сразу погоня двинулась? – не согласился Умар. Нам за забор надо, и в «зеленку»... Там следы не скоро найдут. Вот пока все. Обдумайте, приготовьтесь. Можете поспать до начала. У кого нервы хорошие, уснет... Кто не уснет – сам виноват.
Умар поднял руку и посмотрел на часы, повернув циферблат в сторону окна. Часы спецназовцы ни у кого не отобрали. Это боевики в первую очередь снимают с пленников часы. И хорошо, что не забрали...
– Скоро совсем стемнеет. Отдыхайте, время у нас еще есть.
* * *
Конечно, хорошее качество – устойчивая нервная система. И Умар всегда считал свою нервную систему устойчивой. И сейчас он лег рядом с сыном, глаза закрыл и честно попытался уснуть, хорошо зная, что проснется вовремя. Так всегда бывало, когда Умар давал себе задание. Мысленно говорил, что необходимо через час встать, и ровно через час организм будил его.
Но в этот раз уснуть он не мог, хотя и прошлую ночь не спал, и днем только несколько раз устраивался на голом полу, брезгуя матрацами, и немного дремал. Но, видимо, организм настроился уже на бодрствование, и сон никак к Умару не шел. Рядом спокойно посапывал сын. По ритму его дыхания Умар вполне точно мог сказать, спит Астамир или просто лежит с закрытыми глазами. Сейчас он спал. Хороший признак... Спать в такой ситуации может только человек, полностью в себе уверенный. Значит, Астамир уверен... Правда, здесь еще и уверенность в отце присутствует. Он отцу верит и потому в себе уверен. Как-то будет, когда он без отца останется... Умирать Умар не спешил, но справедливо отдавал себе отчет в том, что он не вечен и когда-нибудь оставит Астамира без своего влияния и своей помощи. Хорошо, если сын к тому времени сумеет стать самостоятельным человеком и адаптируется к новой жизни, в которую его собирается увезти отец...
Он увезет... Неизвестно, как бы что сложилось, если бы не создался этот вынужденный вариант побега. По большому счету это даже не побег – это необходимость, средство к спасению своей жизни... Но спасение будет касаться и жизни оставшихся в живых бойцов джамаата. И не случись такого, даже если бы их всех и не уничтожили, судьба бы преподнесла им всем испытание следствием и тюрьмой. В тюрьме мало хорошего, и это всем известно. Но, как говорят знающие люди, в следствии хорошего еще меньше. После следствия и суда нервные и измотанные заключенные в тюрьму едут, как на отдых.
Правда, Умар не привык подолгу отдыхать... И он уверен, что не задержался бы в тюрьме надолго. Все равно судьба бы преподнесла какой-нибудь случай, и он убежал бы. Она всегда преподносит такие случаи, необходимо только иметь большое желание их увидеть и холодный ум, чтобы отличить действительный случай от обманного, потому что обманные тоже бывают. Но случаи приходят обязательно... Вот еще сегодня днем казалось, что никакого просвета на горизонте не просматривается, только суровые тучи все вокруг обложили. А сейчас уже побег просчитан и подготовлен. Дело осталось за малым – необходимо, чтобы убийцы пришли с желанием выполнить свою миссию... Остальное решится в скоротечной схватке, где успех гарантирован неожиданностью и резким напором. Как только дистанция двух-трех метров сокращается до контактной, вооруженный огнестрельным оружием человек теряет свое преимущество. Он и психологически надеется не на руки, ноги и голову, а на оружие, и потому руками, ногами и головой работает хуже. А безоружному больше не на что рассчитывать. И он действует тем, что у него есть. А уж если человек за свою жизнь борется, то отчаяние всегда дает ему преимущество. Отчаяние – сила мощнейшая. С отчаяния слабые люди подвиги совершают, с отчаяния худенькая женщина, отправившаяся с ребенком погулять в лес, оттаскивает упавшее и придавившее ребенка дерево, которое потом не могут оттащить десять здоровенных мужиков. Что может придать больше отчаяния, чем угроза жизни, причем угроза не такая, как в бою, когда можешь ты убить, а могут и тебя... Здесь приходят люди с намерением именно тебя, безоружного, уничтожить. И ты дерешься отчаянно... И именно потому ты победишь...
* * *
Отчего-то вдруг вспомнилось, как меньше суток назад его самого, вооруженного, без звука свалил и обезоружил с виду не очень сильный старший лейтенант спецназа ГРУ. Только один удар и нанес... И Умар, сильный, крепкий, опытный боец, свалился сразу, обессиленный и беспомощный...
Почему так произошло?
Только потому, что Умар не ждал нападения. Если бы он этого нападения ждал, он сумел бы, скорее всего, поставить блок и нанести ответный удар. Он сумел бы и оружие применить, и тревогу поднять, и тогда неизвестно еще, как повернулось бы все дело. Но неожиданность свалила Умара раньше, чем он смог хоть что-то предпринять. Один короткий удар, и силы кончились, и воздух в легких кончился, и ни руки, ни ноги не захотели обладателю сильного тела повиноваться...
И здесь все будет так же... Придут убийцы, готовые только к тому, чтобы уничтожить бойцов джамаата... Они не готовы к тому, что их самих будут уничтожать. И прежде чем начать сопротивляться, им следует ситуацию осмыслить и понять, что происходит. Не успеют они за те ничтожные доли секунды, что потребуются на преодоление двух-трех метров, осознать происходящее. И погибнут... Погибнут обязательно, потому что предателям и убийцам следует погибать. В этом правда, а правда всегда в итоге побеждает...
Когда Умар пошел по зову Джохара Дудаева, он уверен был, что идет за правдой. И это было правдой, пока Джохар был жив. Это было правдой его народа. Беда в том, что за правду не все шли драться, в основном дрались за свое благо, путая его с правдой. И потому все дело из правого превратилось в неправое, и потому оно полностью провалилось, и потому Умар с сыном и с другими бойцами джамаата сейчас здесь, под замком... Так было... Но сейчас правда на их стороне. Правда всегда лишена подлости и предательства. И она победит. Не может подлец долго править ситуацией. Не бывает такого. И «кладовщики» обречены на гибель. Умар уничтожит их, потому что не уверен, что их сможет уничтожить суд. Такие люди слишком скользкие, они всегда от правосудия ускользают... И уже не будет свидетелей, которые готовы указать на вину подлецов и предателей. Умар уведет своих людей, и никто из них не захочет добровольно вернуться и дать показания только ради того, чтобы отправить подлецов и убийц за решетку. Нет, их наказать следует сразу...
* * *
Мовлади тоже не спалось. Он встал и тихо начал ходить по комнате, время от времени за решетку поглядывая, на небо, которое только и было видно в это высоко расположенное окно. Небо чистое, уже темное, и вот-вот на нем звезды выступят. Значит, ночь приходит и приближается решающий час. Но что Мовлади не спится? Умар с открытыми глазами лежал и на тихого бойца джамаата смотрел, словно мысли его прочитать пытался. Мовлади никогда трусом не был. Да, он не умный человек, добродушный по характеру, не склонный к войне, но попав в ряды бойцов, уже не нашел в себе сил уйти. Мовлади в тюрьме пришлось бы, наверное, труднее, чем другим. В тюрьме слабости характера не прощают. А у Мовлади как раз характер слабый. И он нервничает. Наверное, не боится, но нервничает от ожидания. Это чем-то сродни предстартовому волнению спортсмена. Тот тоже перед стартом начинает нервничать, но, когда старт дан, все забывает и думает только об одном. Тут главное, не «перегореть». Но это случается обычно с неопытными. А у Мовлади за плечами больше пяти лет войны. Он ко всему уже привык. Но все равно почему-то нервничает...
