NASDAQ спасет мир?
Убежденность в демократизирующей силе Сети вредит способности общества оценивать текущую и будущую политику. Сторонники этой точки зрения склонны преувеличивать положительный вклад корпораций в распространение демократии и игнорируют необходимость критического подхода к их деятельности. Стремление киберутопистов видеть исключительно светлую сторону вещей вполне проявило себя в начале 2010 года. Тогда компания “Гугл” объявила, что покидает Китай, поскольку по горло сыта растущими цензурными требованиями правительства и посягательствами на свою интеллектуальную собственность. Хорошо продуманное деловое решение было преподнесено как поддержка прав человека. Большинство восторженных комментаторов не заметило, что “Гугл” совершенно спокойно вел дела в Китае в течение более чем четырех лет, предшествующих скандалу.
Выдающийся американский журналист Джейкоб Вайсберг на страницах журнала “Ньюсуик” назвал решение “Гугл” “героическим”. Сенатор Джон Керри заявил, что “‘Гугл’ серьезно рискует, отстаивая принципы”. Интернет-гуру Клэй Шерки объявил, что “компания [‘Гугл’] экспортирует не товары или услуги, а свободу”. Автор передовицы в “Нью репаблик” счел, что “Гугл” (“организация, наполненная американскими учеными”) прислушался к совету Андрея Сахарова, призывавшего своих коллег-ученых “сохранить тот запас мужества и честности, который дает возможность противостоять соблазнам и привычке к конформизму”. Автора не смутило то, что Сахаров не занимался продажей рекламных сниппетов, а также не был на короткой ноге с Агентством по национальной безопасности США.
Даже знаменитый журналист Боб Вудворд поддался гипнозу киберутопистов. Выступая в мае 2010 года в одном из популярнейших американских воскресных телешоу “Встреча с прессой” (Meet the Press), он предложил привлечь инженеров компании “Гугл” (“кого-либо из этих светлых умов”) к устранению последствий разлива нефти в Мексиканском заливе. А если “Гугл” сможет заткнуть течь, разве он не справится и с иранской проблемой? Складывается впечатление, что еще одна-две колонки – и Том Фридман признает “Гугл” с его чудесными сканерами и базами данных приемлемой заменой Министерству внутренней безопасности.
Восхищенные взгляды притягивает, конечно, не только “Гугл”. Заголовок в “Вашингтон пост” гласил: “‘Твиттер’ разоблачает пытки в Египте”. Передовица в “Файнэншл таймс” объявила социальные сети вроде “Фейсбука” “вызовом, брошенным недемократическим странам”, и предположила, что очередная великая революция “может начаться с записи в ‘Фейсбуке’”. (О том, бросает ли “Фейсбук” вызов в том числе и демократическому обществу, автор передовицы умолчал.) Джаред Коэн, двадцатисемилетний член отдела политического планирования Госдепа, который отправил то самое письмо руководству “Твиттера”, провозгласил “Фейсбук” “одним из наиболее естественных инструментов распространения демократии”.
Здесь есть одна сложность. Приписывание интернет-компаниям положительной роли в борьбе с авторитаризмом ставит все эти компании на одну доску и не учитывает разность их вклада в дело защиты прав человека, не говоря уже о содействии распространению демократии. Тот же “Твиттер”, который во время иранских событий получил широкое признание, отказался присоединиться к “Глобальной сетевой инициативе” (внутриотраслевое соглашение ИТ-компаний, в том числе “Гугл”, Yahoo и “Майкрософт”) и действовать в соответствии с законами и требованиями о защите свободы выражения и права на неприкосновенность личной жизни, закрепленными во Всеобщей декларации прав человека. Отказался присоединиться к ГСИ и “Фейсбук” – еще один прославленный экспортер “цифровой революции”. Компания сослалась на… нехватку денег. Поистине нелепая отговорка для организации, доход которой в 2009 году составил около 800 миллионов долларов!
Несмотря на то, что решение “Твиттера” и “Фейсбука” вызвало гнев некоторых американских сенаторов, оно ничуть не повредило репутации этих компаний. Волноваться и впрямь не о чем: их боссов приглашают на приватные обеды к госсекретарю США и возят на экскурсии в экзотические страны вроде Ирака, Мексики и России, чтобы улучшить имидж Америки за рубежом.
Эти визиты демонстрируют нечто большее, чем техническую грамотность американской дипломатии. Оказывается, американской ИТ-компании, желающей подружиться с американским правительством, совсем не обязательно строго следовать моральным принципам – по крайней мере, если этой компании отводится важная роль в вашингтонской внешнеполитической повестке. После восьми лет пребывания у власти Джорджа У. Буша, отмеченных доминированием в высшей степени закрытых государственно-частных партнерств, наподобие Группы по разработке энергетической политики под председательством Дика Чейни, подобное поведение едва ли представляет собой положительный пример народной дипломатии.
К компании “Гугл”, несмотря на ее присоединение к ГСИ, также есть претензии, в числе которых и растущее пренебрежение конфиденциальностью (что едва ли радует диссидентов по всему миру), и бравирование связями с американским правительством. Широко известное сотрудничество “Гугла” с Агентством по национальной безопасности в связи с кибератаками на ее серверы в начале 2010 года вряд ли можно назвать удачным способом убедить иранские власти в аполитичности интернета. Компании “Гугл”, “Твиттер” и “Фейсбук” сделали много такого, что достойно восхищения, однако поскольку они играют все более важную посредническую роль во внешней политике, восторги все же не слишком уместны.
Милкшейк или коктейль Молотова?
Заявление Джареда Коэна о том, что “Фейсбук” – естественный инструмент распространения демократии, может оказаться просто констатацией факта. При прочих равных условиях в мире, в котором множество китайцев и иранцев прибегает к услугам американских ИТ-компаний, в долгосрочной перспективе и в самом деле может победить демократия. С этим трудно не согласиться, особенно если альтернативой этому является замыкание пользователей в национальных секторах интернета: там цензура и регулирование точно жестче.
Вместе с тем следует помнить, что нынешняя ситуация не является результатом некоей искусной, чрезвычайно успешной манипуляции “Фейсбуком” со стороны правительства США. Скорее это следствие текущей интеллектуальной и рыночной обстановки. До сих пор авторитарные правительства не слишком задумывались о том, кому их граждане доверяют свою электронную корреспонденцию и как они делятся друг с другом кулинарными рецептами. Американские компании часто первыми предлагали качественные услуги, и большинство правительств не создавало им преград. Может быть, их задевало превосходство американских компьютерных платформ над местными сетевыми стартапами. Но ведь и индустрия фастфуда в их странах уступала “Макдоналдсу”. И до тех пор, пока никто не путал ванильный трипл-шейк из “Макдоналдса” с коктейлем Молотова, беспокоиться было не о чем.
Однако когда люди, подобные Джареду Коэну, начинают славить “Фейсбук” как естественное средство распространения демократии, ситуация мгновенно меняется. В сущности, единственная причина, по которой лидеры авторитарных государств обращали так мало внимания на интернет, это та, что они не замечали связи интересов американских компаний и американского правительства. Но как только Госдеп попытается эксплуатировать успехи Кремниевой долины на глобальном рынке, беспечность неминуемо сменится подозрительностью. Любые открытые шаги американских дипломатов в этой области будут тщательно изучены, более того, истолкованы исходя преимущественно из теорий заговора, а не из официозных пресс-релизов Госдепа.
