– Я понял вас, товарищ полковник.
Яблочкин переключил передачу, отпустил сцепление и поехал, но, раздумывая над сказанным Алексеем Васильевичем, уже не так быстро. А подумать было над чем. И даже решение принимать при этом должно было бы более ответственное начальство, а не майор-исполнитель и даже не полковник, причастный к первичным, заграничным этапам операции.
– А я вот еще что не понял, – сказал полковник сердито. – Зачем я сейчас понадобился? Столько работы в огороде…
– Мы посчитали, товарищ полковник, что Доктор Шин может узнать вас и это побудит его к каким-то действиям. А мы должны эти действия проконтролировать и тогда уже принять решение по интенсивному выведению его из состояния амнезии или по лонгированию этого состояния до постоянного уровня…
– Мы уже столько раз пытались вывести его. Сразу же, как только сюда доставили, – вздохнул Алексей Васильевич. – Такая серьезная операция, и все насмарку из-за каких-то особенностей организма… У него организм антидот упорно нейтрализовывал.
– Я в курсе. Но сейчас есть новые препараты… Наука движется… В лаборатории хотят попробовать… Причем пробы эти какие-то такие…
– Какие?
– Они не хотят сделать из него прежнего, полноценного человека. Им это не нужно. Они его просто на какой-то период превратят в зомби.
– Час от часу не легче. Я, кстати, что-то слышал про аналогичные американские разработки…
– Есть разработки и у нас. Только мы с прессой общаемся ограниченно.
Долго ехали молча. Майор Яблочкин опять набрал скорость, он обгонял машину за машиной, стремясь добраться до Приволжского как можно быстрее.
– А если он все-таки настоящий китаец? – возвращаясь к разговору, спросил полковник.
– Давайте этот вопрос обсудим с генералом Вороновым. Он должен приехать вскоре после нас. Не нам, в конце концов, решать судьбу человека, даже если он китаец или колумбиец. Но мы все же ориентируемся на то, что доктор Шинкуа американец.
* * *
На подъезде к Приволжскому, сразу после недавно построенного моста через Волгу, шли большие работы, тянули газопровод для снабжения газом районного центра. Здесь скопилось много различной строительной техники: бульдозеров, экскаваторов, трубоукладчиков, различных машин, предназначение которых понять было бы трудно, если бы не мощные буры, установленные под углом.
– Готовятся нитку через Волгу тянуть, – сказал Яблочкин.
– Пусть тянут, – милостиво разрешил полковник. – Не все же в одну Европу. Нас уже одними ценами на бензин заели. Как цены на нефть растут, наши кричат, что потому и бензин дорожает – мировой рынок. Как цены на нефть падают, бензин все равно дорожает. Когда это прекратится…
Неподалеку от трассы располагалась большая расчищенная площадка, где, очевидно, и должны были вскоре начаться работы. Там сейчас стоял вертолет, и никого рядом видно не было.
– А вертолет-то армейский, – заметил Яблочкин. – Стройбат, что ли, газопровод тянет?
– Сейчас стройбата не существует. Может, строители арендовали? Армии тоже жить на что-то надо.
На въезде в Приволжский майор увидел милицейскую машину, подрулил сразу к ней, опустил стекло и, не выходя из салона, спросил, как проехать к районному управлению ФСБ. Сидевший за рулем капитан путано объяснил. Яблочкин, кажется, все же понял, потому что проехал правильно. В самом управлении они застали только сидящую за компьютером девушку, которая сообщила, что «товарищ старший лейтенант и прилетевший из Москвы генерал поехали в психиатрическую лечебницу. Это на окраине города». И объяснила, как лучше всего проехать, чтобы ненароком не заблудиться.
В принципе заблудиться в Приволжском было трудно даже при самом большом желании из-за размеров городка. Яблочкин со Студенцовым поехали в лечебницу, но почти в самом центре полковник, глядя в окно, дважды хлопнул Сережу по слечу.
Яблочкин и сам уже заметил модульное здание из утепленного профнастила, и над зданием вывеску: «Автосервис, срочный ремонт, шиномонтаж „Доктор Шин“. И сразу свернул на подъездную площадку.
– Может, сначала с генералом поговорим? – спросил полковник.
– Сначала давление в шинах проверим. Правое колесо, кажется, подкачать надо.
Давление проверял мальчишка-слесарь. Чуть-чуть подкачал и взял за это десять рублей.
– Что здесь за дикие цены! – возмутился Яблочкин. – В Москве за это сотню сдирают.
Спрашивать про Доктора Шина они не стали. Но когда отъезжали, полковник повернул голову и увидел, как в окно прямо на него смотрит немолодой человек с азиатской внешностью. Пристально смотрит. Алексей Васильевич сам за короткое мгновение не успел рассмотреть человека. Но ему показалось, что он узнал профессора Хуахина Шинкуа. Но главный вопрос состоял в том, узнал ли профессор Шинкуа Глена Рассела.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
Самолет сделал большой круг над Кадисским заливом и благополучно приземлился на натовской военной базе под городом Фару, хотя раньше собирался совершить посадку в Лиссабоне. Но в Лиссабоне при сильном ветре шла низкая гроза, и авиадиспетчеры, едва получив штормовое предупреждение, сразу отправили военный «Боинг» в Фару, чтобы не осложнять и без того напряженную обстановку в лиссабонском аэропорту и сам самолет не заставлять совершать лишние круги над страной. Пилоты такому изменению маршрута не воспротивились. Может, это и к лучшему. Здесь по крайней мере его обслужат американские специалисты, а не португальцы, как сообщил пассажирам второй пилот, вышедший с сообщением в салон. Но большинство пассажиров таким изменением остались недовольны, поскольку они летели именно в Лиссабон, и теперь им придется как-то добираться до столицы. Дальше, до Тбилиси, летели только полковник Доусон с Клер Такуа и майор-интендант с красномордым веснушчатым сержантом, сопровождающие грузы для нужд грузинской армии.
Пока самолет осматривали и заправляли, Доусон с Клер пообедали в армейском кафе, где кормили, можно было бы сказать, вполне сносно, если бы не обилие перца в каждом блюде. Но подобные особенности португальской кухни Клер, как наполовину грузинка, перенесла легко, а полковник, как истинный разведчик, вообще мог бы есть что угодно.
После обеда, в ожидании приглашения на посадку, остановились на окраине летного поля. Солнечная и жаркая Португалия показалась такой хмурой и пасмурной, словно «Боинг» по ошибке занес их на туманный Альбион. Клер отошла в сторону и долго разговаривала с кем-то по телефону. Как ни старался Доусон уловить хоть слово из разговора, но услышать ничего не сумел – сильный аэродромный ветер относил слова в противоположную от него сторону, а Клер предпочитала не говорить громко. И полковнику оставалось только издали любоваться ее фигурой и представлять человека, с которым женщина может разговаривать бесконечно долго, выдумывать слова, которые она может произносить, хотя движения губ Клер он не видел, потому что половину лица она закрывала рукой с трубкой.
