Второй раз Колотто увидел Бормана в этом доме спустя несколько недель, и с тех пор обеспечение его пребывания в аргентинской столице стало частью работы Колотто. Борман снимал люкс в роскошном отеле «Плаза»,
[649]
который располагался в конце улицы Флорида, знаменитой на весь мир торговой улицы Буэнос-Айреса, и фасадом выходил на площадь Сан-Мартина. Колотто надлежало появляться в гостинице каждый месяц и оплачивать проживание и расходы Бормана из денег, что Перон специально выдавал ему в коричневом конверте. Вместе с Борманом жила его любовница Алисия Магнус, наполовину немка, наполовину бразильянка. Через площадь от отеля находились здания «Сиркуло Милитар»,
[650]
основанного еще в 1881 году военного общества, и Министерства иностранных дел Аргентины, а совсем неподалеку располагался район, который облюбовали банки и финансовые компании. Колотто полагал, что в «Сиркуло Милитар» Борман регулярно проводит деловые встречи.
В Буэнос-Айресе жила и еще одна женщина, которая была убеждена, что хорошо знакома с Мартином Борманом, – Арасели Мендес; в 1947 году в возрасте 24 лет она перебралась из Испании в Аргентину. В 1952 году она познакомилась с Борманом в одном из кафе Буэнос-Айреса. Когда Борману понадобился человек, способный составлять документы и письма на хорошем испанском, она предложила ему кандидатуру своего брата. Постепенно, как рассказывала Арасели, их отношения становились ближе, они стали добрыми друзьями, и она поступила к нему на работу бухгалтером. Он признался ей, что был высокопоставленным чиновником при нацистах, и что добраться до Аргентины ему помогла Римская курия (главный административный орган Ватикана) – эти слова он подбирал весьма тщательно. Он также рассказал, что лежал в больнице, где ему сделали пластическую операцию по пересадке волос.
По всей видимости, у Бормана было четыре или пять разных паспортов;
[651]
Арасели знала его как Рикардо Бауэра, но он представлялся и как Даниэль Теофило Гильермо Депрес из Бельгии. Под этим именем он владел фабрикой, производившей рефрижераторы «Apis», располагавшейся в Буэнос-Айресе в районе Ланус на улице министра Брина. Арасели Мендес позднее перестала работать в его офисе во Дворце Бароло – она утверждала, что он стал домогаться ее (похоже, с его жаждой секса могла сравниться только его жажда денег). Она также многое рассказала о его финансовых сделках;
[652]
однажды, по ее словам, он получил банковский перевод из Европы на сумму 400 тыс. долларов США. Ей он сказал, что владеет акциями некоего завода в Бельгии и еще одного в Голландии, а этот перевод, как и многие другие, были частью дивидендов от его предприятий. Кроме того, из Европы Борман привез множество драгоценных камней, из которых один бриллиант он продал в Буэнос-Айресе за 120 тыс. долларов.
Опубликованные документы ФБР, касающиеся случаев появления Гитлера в Южной Америке – пусть и довольно скудные – оказываются достаточно информативными по сравнению с теми крупицами данных, которыми поделилось Центральное разведывательное управление США. Впрочем, один документ из отделения ЦРУ в Лос-Анджелесе стоит особняком: в нем говорится, что с определенной долей вероятности в 1955 году бывший фюрер находился в Колумбии.
[653]
При своей полной неубедительности документ необычен тем, что содержит копию фотографии низкого качества, на которой, по утверждению друга информатора ЦРУ (бывшего эсэсовца по имени Филипп Ситроен), изображен Гитлер под именем Адольфа Щуттельмайера (нем. Schüttelmayer; в письменном отчете, воспроизведенном ниже, эта фамилия передана как Schrittelmayer). На снимке у «Гитлера» – ему к тому времени должно было исполниться 65 лет – по-прежнему темные волосы и его характерные усы, что противоречит прочим, более достоверным показаниям. Фотография подписана: «Колумбия, Тунга, Южная Америка, 1954». В Центральной Колумбии есть город Тунха, однако о существовании в нем каких-либо нацистских организаций ничего не известно; более того, после Второй Мировой войны он стал домом для многих беженцев-евреев из Европы.
В отчете ЦРУ есть следующее замечание: ни безымянный информатор, ни отделение Управления в Лос-Анджелесе «не имеют возможности адекватно оценить важность этой информации, которая пересылается как возможно представляющая интерес». Даже в этом случае, значим уже сам факт того, что в офисе ЦРУ в Лос-Анджелесе сочли нужным дать информации ход. Похоже, ни ФБР, ни ЦРУ не были удовлетворены заявлением о смерти Гитлера в бункере, с полной уверенностью сделанным почти за 10 лет до этого британским историком и бывшим разведчиком Хью Тревором-Роупером; свое утверждение он озвучил, несмотря на полное отсутствие данных судебной экспертизы.
Благодаря протекции президента Перона, в Аргентине находили убежище бывшие немецкие, французские, бельгийские и хорватские фашисты. Перон принимал их в Розовом доме (исп. Casa Rosada) – своей официальной резиденции на восточной стороне площади Мая (исп. Plasa de Mayo). Родольфо Фройде,
[654]
сын Людвига Фройде и друг брата Эвиты Хуана Дуарте, помогал тайному сообществу бывших нацистов поддерживать связь с правящим режимом. При Пероне он поднялся до поста шефа президентской разведки, и также размещался со своим штабом в Розовом доме.
В июне 1952 года Хуан Перон был переизбран на должность президента, победив с разницей в 30 % голосов (это были первые выборы в Аргентине, на которых право голоса получили женщины). Месяцем позже, 26 июля 1952 г., совсем молодой – в возрасте 32 лет – умерла от рака его жена, очаровательная Эвита.
[655]
До своей смерти она успела потратить значительную часть денег, украденных у Бормана (который, впрочем, в свою очередь также получил их путем грабежа). В основном эти средства ушли на благотворительность в пользу дескамисадос – аргентинской бедноты (в дословном переводе с испанского – безрубашечники). Страна погрузилась в траур. Толпы людей бодрствовали всю ночь перед президентским дворцом, а позже – у здания Министерства труда, где тело Эвиты было выставлено для прощания. Люди со свечами в руках опускались на колени на мокрых от дождя улицах и молились; женщины громко рыдали. 27 июля жизнь в стране полностью замерла.
