Герман Геринг, даже когда летчики его люфтваффе сражались в английском небе в Битве за Британию, в ненасытном поиске высокохудожественной добычи обчищал музеи Нидерландов. К октябрю 1940 года он проиграл свою «Войну за пролив», и планируемое вторжение в Британию пришлось отменить. 3 ноября Геринг предпринял утешительную поездку в Париж, чтобы осмотреть богатство, свезенное в галерею Жё-де-Пом.
[102]
Добыча была столь огромна, что у Геринга ушло два полных дня на то, чтобы отобрать работы по своему вкусу – в основном это были полотна французских и голландских мастеров из коллекций Ротшильдов и Вильденштейнов. Более всего он желал заполучить картину Яна Вермеера «Астроном», украденную у барона Альфонса де Ротшильда, но поскольку Вермеера не было в коллекции фюрера, Герингу не повезло: в сложившейся неофициальной иерархии мародеров Гитлеру принадлежало право первого выбора, который он делал через своего главного помощника по делам искусства доктора Ганса Поссе, отбиравшего произведения как для личной коллекции фюрера, так и для проектируемого музея в Линце. Прилежный и предприимчивый Поссе почти ежедневно писал Мартину Борману, обстоятельно докладывая о приобретениях, сделанных им для фюрера, и о состоянии рынка произведений искусства. Герман Геринг шел вторым, и уже после того, как он получал свою долю, остатки подбирали немецкие музеи.
Пока продолжалась неустанная охота за ценностями, принадлежавшими евреям, в которой немцам охотно помогало правительство вишистской Франции (были вскрыты даже индивидуальные банковские ячейки), сбор дани с завоеванной Европы не ограничивался только предметами очевидной ценности. Теперь миллионы евреев в покоренных странах оказались в руках нацистов; местные власти регистрировали их и оставляли ждать, пока бюрократический аппарат геноцида доберется и до них. В любое время их могли депортировать в Германию и затем – в концентрационные лагеря, словно чума распространившиеся по Восточной Европе. Сначала дома, покинутые евреями, просто стояли брошенными, их обчищали соседи, однако вскоре нацисты сообразили, что это – напрасная потеря материальных ценностей. Мебели и домашняя утварь, даже самые простые и непритязательные, тоже могли пригодиться рейху, ведь производство большинства предметов домашнего обихода сильно сократилось в пользу военной промышленности.
Для этого в составе Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга (ERR) было создано еще одно подразделение, занимавшееся экспроприацией всего имущества тех евреев, которые были отправлены в концлагеря. Этим подразделением стала служба «Проект-М»
[103]
(Aktion-M, от нем. Möbel – «мебель»), действовавшая по всей Европе. Как только еврейскую семью выдворяли из дома, местная полиция под руководством нацистов подгоняла фургоны, грузила в них всю мебель и кухонную утварь и свозила в центральное хранилище для последующей отправки в Германию. У голландцев даже появилось новое слово – глагол pulsen,
[104]
от названия амстердамской компании Abraham Puls & Sons («Абрам Пульс и Сыновья»), занимавшейся грузоперевозками и нанятой голландской полицией именно для акций такого рода. Только за один год работы в Голландии организация «Проект-М» вывезла из 17 235 домов имущество общим объемом 510 тыс. м; все это было упаковано для пересылки либо в Германию, либо этническим немцам на оккупированных Восточных территориях. Из Франции в Германию в течение 1942 года также было перевезено 40 тыс. тонн мебели. Согласно докладу службы ERR «Запад» от 8 августа 1944 г., после того как из 69 512 еврейских домов были вывезены бытовые изделия, потребовалось 674 железнодорожных состава из 26 984 товарных вагонов, чтобы перевезти награбленное в Германию.
Захватывая произведения искусства в оккупированных странах, нацисты понимали под ними все что угодно – от керамики до церковных колоколов, от скульптур до столового серебра, – и попутно разрушали все, что имело какое-либо отношение к культуре. Советский Союз лишился 1,148 млн произведений искусства
[105]
после того, как немцы разграбили на его территории 400 музеев, 2 тыс. церквей и 43 тыс. библиотек. Польша лишилась примерно 516 тыс. произведений искусства, что составило около 43 % всего культурного достояния этой страны. Значительная часть награбленного предназначалась для проектируемого в Линце Музея фюрера – культурного центра Тысячелетнего рейха
[106]
и воплощения художественных воззрений Гитлера; те произведения, что не удовлетворяли его вкусам, должны были экспонироваться в Академии изобразительных искусств в Вене. Между тем, сам Музей фюрера существовал лишь в виде чертежей и макетов, при этом трофеи Гитлера необходимо было уберечь от все более разрушительных бомбардировок Западных союзников.
По всей Германии в пещерах и соляных шахтах, где можно было поддерживать необходимую температуру и влажность, создавались многочисленные хранилища произведений искусства. Благодаря скрупулезным записям ERR и доктора Ганса Поссе, Мартин Борман знал о местонахождении каждого ящика с награбленным добром
[107]
в каждом уголке Третьего рейха и в любое время мог сообщить своему фюреру точное местонахождение любого произведения искусства, если Гитлер пожелал бы осмотреть его или похвастать им перед публикой. Сам Борман проявлял мало интереса к подобным вещам, однако осознавал потенциальную стоимость даже «вырождающегося искусства» на мировом рынке. Он организовал продажи многих произведений искусства на международных аукционах в Швейцарии; выручка от этих продаж поступала на личный счет Гитлера в Объединенном банке Швейцарии (UBS) или на специальный счет для военных закупок. В отличие от прочих нацистских лидеров, Борман никогда не использовал государственные средства в личных целях. Он жаждал другой награды – власти и могущества.
После оккупации вишистской Франции в ноябре 1942 года лавочка по сбыту произведений искусства на мировом рынке прикрылась, поскольку арт-дилеры не могли попасть в Швейцарию, а таможенное законодательство США запрещало торговлю с оккупированными странами Европы. Борман немедленно организовал в Латинской Америке, от Буэнос-Айреса до Мехико, сеть компаний по продаже произведений искусства.
[108]
Образцы «вырождающегося искусства» вывозились теперь в западное полушарие через итальянскую Геную на кораблях под флагами нейтральных государств. Этим путем множество культурных ценностей по-прежнему поступало на американский рынок, Борман же хранил доходы от их продаж в банках Banco Alemán Transatlántico и Banco Germánico в Буэнос-Айресе. Среди транспортных компаний, принимавших участие в этих махинациях, были аргентинская фирма Delfino S.A. и испанская Compania Naviera Levantina; последняя была приобретена подставной немецкой компанией для снабжения (под испанским флагом) осажденных в Тунисе сил вермахта зимой 1942–43 гг. Корабли этой компании везли из Латинской Америки необходимое продовольствие и стратегическое сырье – например, ванадий из Аргентины, важный компонент в производстве синтетического топлива; кроме того, на них возвращались в Германию многие члены экипажа «карманного линкора»
[109]
кригсмарине «Адмирал граф Шпее», интернированые в Аргентине и Уругвае после бегства с тонущего корабля у Монтевидео в декабре 1939 года.
