Вебер появился вместо Гитлера и на последнем официальном мероприятии, где велась фото– и киносъемка фюрера: 20 марта 1945 г. он вручал медали членам Гитлерюгенда в парке Рейхсканцелярии. Невероятное сходство Вебера с Гитлером сбивало с толку даже тех, кто входил в ближайшее окружение фюрера;
[366]
рейхсюгендфюрер (руководитель Гитлерюгенда) Артур Аксман в том эпизоде либо также был введен в заблуждение, либо получил указания подыгрывать. Единственной деталью, которая могла выдать подмену, была левая рука Вебера: временами ее охватывали приступы неконтролируемой дрожи. Борман доверил эту тайну личному врачу Гитлера оберштурмбаннфюреру СС Людвигу Штумпфеггеру, и тот, взявшись лечить Вебера, добился некоторых успехов. Вебер был невозмутимым и обычно сохранял спокойствие, но когда он испытывал сильный стресс, тремор усиливался.
Дублерша Евы Браун была истинным совершенством. Ее имя неизвестно; высмотрели ее в труппе молодых актрис, которую рейхсминистр пропаганды и самопровозглашенный «патрон германского кино» Йозеф Геббельс содержал для собственного удовольствия. Физическое сходство Евы и ее дублерши было поразительным, и после того, как свою работу сделали гримеры и парикмахеры, было очень сложно отличить этих молодых женщин друг от друга.
Ева задержалась в убежище, чтобы черкнуть записку родителям – сказать, чтобы они не волновались, если от нее долгое время не будет вестей. Она передала записку Борману, который молча положил ее в карман (истлевшие клочки этой записки останутся на полу убежища
[367]
– доставить ее означало подвергнуть безопасность операции слишком большому риску). Затем Борман попрощался с членами группы, пожал руку Гитлеру и повел лже-фюрера и его лже-подругу назад, в «фюрербункер».
В тамбуре убежища беглецы надели стальные каски и мешковатые камуфляжные комбинезоны бойцов СС. У Гитлера на плече висел металлический цилиндр – чехол от противогаза, в котором был спрятан портрет Фридриха Прусского, прежде висевший над его столом. Эта картина кисти Антона Графа сопровождала фюрера повсюду, как и его любимая собака. Последнее, что сделал Гитлер в бункере – вынул холст размером 40×28 см из овальной рамы, свернул его и бережно вложил в футляр армейского противогаза удлиненной модели, который подошел идеально.
[368]
Беглецы добрались до взлетно-посадочной полосы на Гогенцоллерндамм по тоннелям берлинского метро; здесь они сели в транспортный самолет Ju-52, который пилотировал гауптштурмфюрер СС Петер Баумгарт.
Группа вошла в систему тоннелей берлинского метро в районе станции «Кайзерхоф» (ныне станция метро «Моренштрассе»). Стены были покрыты зеленой люминесцентной краской на основе фосфора, и отраженный от них свет переносных фонарей окутывал беглецов призрачным заревом. В тоннеле было сыро и местами – пока они проходили узловую станцию «Виттенбергплац» и направлялись в сторону «Фербеллинер Плац» – приходилось идти по щиколотку в воде. Изнурительный семикилометровый переход занял три часа, и подгонял их не только шум канонады наверху, но и отдаленное эхо выстрелов из мелкокалиберного оружия – где-то в тоннелях метро уже сражались советские и немецкие солдаты.
Когда группа вышла в вестибюль станции «Фербеллинер Плац», к ней присоединились вторая сестра Евы, Ильза,
[369]
и близкий друг Фегелейна бригадефюрер СС Йоахим Румор
[370]
с женой. В январе 1945 года, перед лицом наступления Красной Армии Ильза выехала из Бреслау в Берлин на поезде. Она отобедала с Евой в отеле «Адлон» и, несмотря на яростные споры с сестрой о ходе войны, осталась в городе – до тех пор, пока ее зять Герман Фегелейн не прислал за ней солдат «лейбштандарта». Что касается Йоахима Румора, бывшего сослуживца Фегелейна, то он уже во второй раз за последние три месяца покидал разрушенную столицу, осажденную советскими войсками: в феврале 1945 года Румор был ранен в ходе кровавых боев за Будапешт и, благодаря ошибочному сообщению о его самоубийстве 11 февраля, ему удалось избежать русского плена и добраться до лесистых холмов на северо-западе от Будапешта; оттуда он добрался до Вены. Теперь дружба с Фегелейном давала ему шанс на еще один побег, на этот раз вместе с супругой.
Добравшись до главного выхода из здания станции «Фербеллинер Плац», беглецы увидели три танка «Тигр II»
[371]
и два полугусеничных бронетранспортера SdKfz 251, ожидавших их, чтобы отвезти к находившейся в километре отсюда временной взлетной полосе на Гогенцоллерндамм.
Глава 15
Перелет
Красные сигнальные огни были расставлены вдоль всего широкого бульвара, имевшего примерно 730 метров в длину, на котором были собраны солдаты, чтобы разобрать обломки и мусор и засыпать воронки от снарядов. 28 апреля 1945 г. в 3 часа эти огни зажглись, освещая «Юнкерс» Ju-52/3m, стоящий менее чем в 100 метрах от подъехавших бронетранспортеров. Всего за 40 минут до этого самолет, приписанный к Kampfgeschwader 200 (KG 200), авиационному крылу люфтваффе специального назначения,
[372]
под дождем взлетел с аэродрома Рехлин в ста километрах от Берлина. Летное поле в Рехлине долгое время было главным испытательным аэродромом люфтваффе для новых образцов техники, но в последние недели войны его вновь стали использовать для более насущных военных целей. Теперь оно стало одной из баз спецподразделения с намеренно туманным названием «200-е авиационное крыло», которое с 15 ноября 1944 г. возглавлял обладатель многочисленных военных наград, летчик-бомбардировщик оберст-лейтенант Вернер Баумбах.
