В посольстве Германии место капитана цур зее Нибура в нацистской агентурной сети занял Эрих Отто Мейнен (еще один из компаньонов по игре в покер), который с едва сдерживаемым ликованием писал своему предшественнику: «У меня круглые сутки уходят на разъезды и приемы членов партии. Они съезжаются со всех концов страны, чтобы встретиться со мной. Революция, совершенная нашими друзьями, закончилась полным успехом».
[482]
Эва Дуарте показала Мейнену письмо, в котором раскрывалась политическая философия Перона: «Аргентинские рабочие родились скотами в стаде и таковыми умрут. Чтобы держать их в узде, достаточно дать им еду, работу и законы, которым они будут подчиняться». Нибур решил, что Перон «прошел хорошую школу».
Гнев американцев в связи тем, что Аргентина не желала ограничивать деятельность нацистов, а правительство Рамиреса упрямо поддерживало показной нейтралитет в войне, достиг апогея после обнародования в сентябре 1943 г. резких писем, которыми обменялись министр иностранных дел Аргентины адмирал Сегундо Сторни и госсекретарь США Корделл Халл. Соединенные Штаты намеренно сделали скандал достоянием общественности, что вызвало бурю возмущения в Буэнос-Айресе. Сторни ушел в отставку, а в Аргентине расцвели антиамериканские настроения. Пресса опубликовала заявление некоей типичной «горячей головы» из молодежи: «К черту США. Мы будем смотреть в сторону Европы – и сейчас, и после войны».
[483]
Продолжающееся давление со стороны Америки только повысило популярность «полковников», но вслед за этим Британия и США пригрозили публикацией подробной информации о контактах членов аргентинского правительства с нацистами; в этом случае Аргентина подверглась бы остракизму со стороны мирового сообщества. В январе 1944 г. президент Рамирес, принимая во внимание такую опасность, прервал дипломатические отношения с Германией и Японией (Италия к тому времени уже капитулировала перед союзниками 8 сентября 1943 г.).
Объединенная группа офицеров немедленно заменила Рамиреса его партнером по покеру генералом Эдельмиро Фарреллом. Перон стал вице-президентом и министром обороны, одновременно сохранив свой портфель министра труда. Эта должность позволила ему наладить контакт с профсоюзными организациями Аргентины; в результате их совместной работы были приняты законы, расширяющие полномочия профсоюзов и права трудящихся. Вопреки ожиданиям, военный мятежник Перон стал голосом трудящихся и теперь находился в одном шаге от поста президента.
Вес Перона в обществе значительно возрос после того, как 15 января 1944 г. разрушительное землетрясение в Сан-Хуане на западе страны унесло около 10 тыс. жизней и превратило этот город в руины. Популярность вице-президента Перона тогда стала расти особенно быстро:
[484]
за помощью в порученной ему организации сбора средств он обратился к деятелям культуры. Его работа стала существенным вкладом в восстановление региона и принесла ему широкую народную поддержку. Кроме того, это время как нельзя лучше подходило для того, чтобы сделать публичными его взаимоотношения с Эвой Дуарте. Согласно официальной версии, Перон повстречал юную звезду радио в 1944 году на одном из благотворительных мероприятий; в действительности же, как уже было сказано выше, их деловые и романтические отношения имели более длительную историю. Именно теперь сформировался публичный образ Эвы: простой девушки из народа, которая использовала свою популярность и связи в обществе для помощи бедным, среди которых она сама выросла. Такое восприятие Эвы в обществе идеально соответствовало репутации Перона как борца за права рабочих. Образ очаровательной защитницы бедняков – «людей без рубашек» (исп. los descamisados), как называли бедных в Аргентине, – позволил «Эвите» завоевать ни с чем не сравнимую народную любовь, которая жила в сердцах многих аргентинцев долгие годы после ее смерти; ее считали почти святой.
В марте 1944 года Йозеф Геббельс описал свое ви́дение нового мирового порядка в Латинской Америке. Рейхсминистр пропаганды предсказывал:
Аргентина встанет во главе таможенного союза, который объединит нации южной части Южной Америки. Такой центр оппозиции Соединенным Штатам Америки сформирует вокруг себя – вместе с Боливией, Чили, Парагваем и Уругваем – мощный экономический блок; со временем, при участии Перу, он распространится на север и поставит Бразилию, экономика которой привязана к доллару, в затруднительное положение.
[485]
Месяц спустя вице-президент Перон почти дословно повторил этот план экспансии:
Наша миссия в Южной Америке – сделать главенство Аргентины [в регионе] не только возможным, но и неоспоримым. Борьба Гитлера поведет нас – и в мире, и в войне. Следующим шагом станет создание союзов. Боливия и Чили будут за нас. После этого будет просто оказать давление на Уругвай. К пяти этим нациям присоединится Бразилия и сильная немецкая группировка внутри нее [общины эмигрантов – бразильских немцев]. После падения Бразилии южноамериканский континент станет нашим. Следуя примеру Германии, мы вселим в массы воинственный дух.
[486]
22 июня 1944 г. Соединенные Штаты разорвали дипломатические отношения с Аргентиной; этому примеру последовала Великобритания, и вскоре то же самое сделали большинство стран Латинской Америки. Аргентина оказалась в дипломатической изоляции, признанная только нацистской Германией и профашистски настроенными Чили, Боливией, Парагваем и Эквадором. Перон, рассматривая этот очевидный регресс как новую возможность, сплотил вокруг себя крайних националистов из среды военных и из рабочего движения под предлогом защиты чести нации. За дипломатическим бойкотом последовала угроза торгового эмбарго
[487]
со стороны Союзников, хотя такой шаг со стороны Британии, которая зависела от экспортных поставок аргентинского мяса и чье население страдало от нехватки продовольствия, выдававшегося строго по карточкам, поставил правительство Уинстона Черчилля в неимоверно трудное положение.
