– Отдыхайте, – предлагают гостеприимные хозяева. – Чтобы подготовить документы, надо около пяти-шести часов. Вы успеете выспаться...
Терять пять-шесть часов не хочется. Но Термидор хорошо знает, что такое необходимость. И потому подчиняется ей без принуждения. Он понимает, что следует приготовить на каждого по пять различных паспортов. Паспорта эти должны быть не только на разные имена – они должны быть на разные страны, некогда входившие в одну большую страну СССР, и даже на более далекие страны...
– Машина к самолету будет?
– Будет не машина, будет автобус... Но сначала вам всем предстоит переодеться. Времени как раз хватит. Через пять часов вас разбудят...
– Пусть будет так...
И Термидор закрывается в своей комнате. Ему, как командиру, полагается отдельная комната, хотя он не любит оставаться в одиночестве. И при этом не боится признаться самому себе, что и его преследует страх. Именно страх – чуть дрожащий, ощутимый в воздухе и в звуках – заставляет его, нелюдимого по природе человека, искать общества. И этот страх побороть нельзя, хотя сам Термидор пытается справиться с ним единственным доступным способом. Он над собой смеется. Смех страх притупляет, хотя и не убивает. Будь это обыкновенный страх – перед человеком или законом, – Термидор сумел бы с собой справиться. Но это страх перед Тенью... С такими силами человеку бороться не дано.
Уже почти полгода прошло после очередного появления Тени. Это было тогда, в ночь перед христианским Рождеством в Онфлере. Тень забрала еще двоих. Остался один Термидор. И тогда же он закопал палец... Это должно помочь, но кто знает...
Пока, однако, Тень его не беспокоит...
* * *
Стук в дверь заставляет вздрогнуть.
Как не вздрогнуть... Думает о Тени, и в это время стучат... Он уже знает, что Тень способна издавать звуки. Наверное, это очень сильная Тень и потому на такое способна. Если издает звуки, она может и в дверь постучать. Она даже по телефону как-то звонила. После того, как гуляла по воздуху перед окном гостиницы...
– Кто там? – спрашивает Термидор нарочито сонным голосом.
– Командира... – это китаец Пын. – Моя спать негде...
Термидор поворачивает ключ и распахивает дверь.
– Как так?
– Матраса мокрый... Кто-та спала, лужу под себя делала... Воняет...
Термидор усмехается:
– Ладно. Ложись у меня. Здесь еще три кровати...
Он ложится на свою и думает о том, что надо кого-то из отряда приблизить к себе больше других. Это будет личная гвардия. Случиться может все... И «бунт на корабле» не исключен. И следует иметь людей, которые прикроют спину в случае необходимости.
– Пын, ты держись ко мне поближе. В Москве тоже будешь со мной жить. И подбери еще пару человек понадежнее...
3
Доктор приходит в офис первым. Долго ковыряет в замке ключом. Когда у Доктора плохое настроение, а это время от времени случается, он предпочитает все двери открывать плечом, даже стальные. И только нежелание расстроить товарищей удерживает его. А работать ключом в таком состоянии он не любит. Наконец замок поддается. Доктор проходит к своему любимому креслу и не садится, а падает в него. Кресло не скрипит, а вопит. Доктор включает компьютер.
Басаргин, хотя ему вся-то дорога от дома до работы – коридор перейти, появляется только после того, как принято первое сообщение из Лиона. Сообщения приходят каждое утро, но это, как правило, циркулярные сводки, рассылаемые по всем секторам и подсекторам с обзором серьезных происшествий. По понедельникам высылается анализ мировых событий за неделю.
В этот раз первое сообщение особое.
– Первый раз с таким встречаюсь... – ворчит Доктор, читая документ. – Что-то новое... Это приказ. За подписью генерального директора... Откуда они вообще взялись? Это кто – наши? Тогда почему они не могут работать сами? Не наши? Тогда почему мы обязаны их обслуживать?
Он протягивает бумагу Басаргину. Александр читает и нервно передергивает плечами. Российский подсектор по борьбе с терроризмом обязуют оказать содействие в слежении за телефонными номерами через спутник человеку, который обратится к ним с паролем «L'index»
[17]
. Обращение может исходить от мужчин и женщин, лично, по телефону, через курьера, через электронную почту или пейджер. Подлежит обязательному исполнению. Контролировать дальнейшее использование переданных сведений запрещается. Самостоятельно выходить на связь с контрагентами запрещается. Передавать третьим лицам сведения о состоявшихся запросах запрещается.
– Пусть приходят и индексируют, – устало и слегка раздраженно машет рукой Басаргин.
Он тоже не в духе, поскольку не любит находиться в подвешенном состоянии. Информация поступила от Астахова, тот просит помочь в осуществлении связи со штаб-квартирой Интерпола, но не подпускает к самому делу. Более того, как Тобако рассказывает, документы не дает в руки, чтобы не увидел в них лишнего. Вечером был отправлен запрос в Лион. Ответ так и не пришел. Словно бы и там тоже не решаются подпустить к этому вопросу подсектор, сын сотрудника которого может быть замешан в работе противоборствующей стороны. И воспринимают понятие «может» как доказательство. Теперь еще и другое... Работать на кого-то, не зная, на кого, не зная, с какой целью, осуществлять функции технического персонала, а не оперативной единицы и тоже не иметь данных о существе вопроса. Как таксисты – сажают пассажира, везут по указанному адресу и не спрашивают, зачем и кого везут. Такое положение раздражает, если учесть, что подсектор за короткий срок своего существования не имел еще ни одного провала в работе.
– L'index по-французски не только «индекс», но и «указательный палец», – показывает Доктор свой указательный палец, похожий на милицейскую дубинку.
– Тогда пусть показывают...
Открывается дверь. Входят Тобако, Ангел и Сохатый. Пулат обычно появляется на полчаса позже – он согласует свой приезд с расписанием движения электричек.
– Указывают... – Доктор поправляет Александра. – Кстати, что-то про указательные пальцы мелькало в сводках... Не помнишь?
– Вчера было по сообщениям из Чечни, – говорит Тобако, здороваясь за руку с Доктором и Басаргиным. – Я вчера за делами просматривал сводки только мельком, но это помню... Там «косят» на какой-то ритуал...
– В последние дни отдельные понятия начинают усиленно повторяться, – говорит Ангел, который настроением ничем не отличается от Доктора и Басаргина, но он имеет для такого состояния духа больше оснований. – Я не знаю, что было за сообщение, не знаю, что сегодня пришло по «указательному пальцу» чьей-то руки, но если помните запрос на Сережу... – Ангел поочередно осматривает всех. – Ему отрубили указательный палец...
