Роман подобрал отлетевший в сторону пистолет.
– Белая молния... – сказал он. – Никогда не думал, что собака может быть такой быстрой... Этого козла перевязать надо. Командир, уберите Берсерка.
– Пойдем в ту комнату, дружище... Ты молодец, ты хороший, Берсерк хороший...
С чувством выполненного долга собак прошествовал во вторую комнату. Психика у алабая такая устойчивая, что даже после свирепой драки он слушается команды хозяина. Простая немецкая или восточноевропейская овчарка еще долго бы показывала плоды своего труда, гордясь собой и содеянным. Алабай же – боец-трудяга, считает победу естественным явлением. Работа сделана, о чем еще можно говорить...
Роман уже принес с кухни бинты. Рану на горле обрабатывать не стал, просто наложил на нее тампоны и примотал бинтом. На руки вообще бинтов не хватило.
– Что будем делать, командир? – спросил Роман.
– Пусть твой крестник капитан Стаднюк решает, что с ними делать... – Я достал трубку мобильника и набрал номер.
* * *
Время суток выбрано было, судя по всему, удачное. Стаднюк приехал с бригадой через двадцать минут – дороги позволяли двигаться без задержек. Тем более с включенными мигалками...
Менты бинты нашли. Я их загодя предупредил по телефону, что в квартире море крови и требуется перевязка раненым. Их перевязали, но допрашивать на месте не стали. Мне даже показалось, что капитан Стаднюк специально приказал отправить их в управление, мстя за то, что ему не показали второй файл из ноутбука.
– Пистолеты такие же, как при убийстве Влада Краковского... Тоже, видимо, одна партия. Проверьте номера... Запросите Интерпол...
– Сделаем... Чем вы их били? Такие раны... – спросил старший лейтенант Яковенко.
– Я только оттолкнул одного... – ответил я, позевывая. – Остальное сделал он... Вы только не шевелитесь, пусть он вас по очереди обнюхает...
Не дожидаясь согласия, я распахнул дверь, и в комнату величественно вошел герой дня. Берсерк ничуть не смущался присутствия посторонних и незнакомых ему людей. Понюхал Стаднюка, Яковенко и сел, прижавшись боком к моей левой ноге.
– Вот это машина для убийства, – в восхищении прошептал старший лейтенант.
– Да... Такой бульдозером через толпу пройдет, – согласился капитан.
– Это молния, а не собака... – повторил уже высказанное мнение Роман Берсерк. – Как первого взял, я не видел, а второй даже пистолет поднять не успел. Он его мне в затылок навел, а тут – Берсерк... Промелькнул, смял, разорвал... Я сам подумал – такому сопротивляться бесполезно. Ничего сделать не успеешь...
Вошел лейтенант Ярков, провожавший задержанных вместе с ментовским нарядом, покачал головой на последние слова Романа.
– Эти-то сказали что-нибудь? – кивнул себе за спину.
– Допрашивать их – задача следствия... – ответил я, сделав жест в сторону капитана Стаднюка, показывая, кто ведет следствие.
И в это время, словно откликаясь на мой жест, в форточку ворвался отдаленный, но все же громкий звук взрыва. Слегка завибрировали стекла.
Стаднюк встал. Берсерк глянул на окно и издал предупреждающий рык. Я знал, что этот рык относится ко мне. Алабай словно предупреждал: «Я с тобой, хозяин, ничего не бойся...»
– Конечно, среди домов это играет не так, как в горах... – сказал я серьезно. – Но я бы по звуку сказал, что кто-то из «РПГ-7»
[10]
расстрелял машину...
Стаднюк бросился к входной двери, забыв на столе пистолеты задержанных, не успев заглянуть в их служебные удостоверения и проверить последние звонки с трубки мобильника, одной трубки на двоих. Яковенко с Ярковым устремились за капитаном. А я едва успел ухватить за ошейник Берсерка, который среагировал на быстрые движения и готов уже был поступить с ментами так же, как до этого – с бандитами.
– Фу, Берсерк, нельзя... Нельзя! Это – свои...
Хлопнула входная дверь.
– Я пойду посмотрю... – сказал Роман.
– Осторожнее... «РПГ-7» перезаряжается за двадцать секунд... – предупредил я.
Я уже представлял, что произошло. Мы, скорее всего, остались без свидетелей...
Менты, что повезли изорванных собаком задержанных, естественно, не подозревали такой наглости в центре Москвы. Если еще простая автоматная стрельба – это ладно, случается, хотя в последнее время нечасто. Но чтобы применили гранатомет, да еще против ментов – это уже беспредел. Но даже если бы они смогли предвидеть такой исход – то ничего, пожалуй, сделать бы не смогли. Они не умеют противостоять гранатомету. Их никто не учил этому. Но я такой беспредел должен был предусмотреть еще после покушения на нас с Романом. Двое отморозков прибыли сюда, естественно, не пешком. Третий член банды ждал их в машине. И дождался, когда их вывели, посадили в «мусоровоз», и спокойно расстрелял из гранатомета ментовскую машину. Все это было спланировано заранее опытным человеком. Просто так гранатомет с собой не берут. Слишком серьезная игрушка, чтобы постоянно возить его с собой в машине...
Спланировано было не только это, а даже то, что должны говорить бандиты, если попадут в руки ментов. Я, конечно, слукавил перед ментами. У нас с Романом было двадцать минут свободного времени, и только дурак не стал бы проводить допрос в такой момент, когда парни еще чувствуют на губах горячее дыхание Берсерка. И Берсерка для более веселого разговора я в комнату впустил. Мы поговорили... Ответы были банальными... Парни – сотрудники охранного предприятия «Сакура». Их наняли частным порядком, чтобы захватить двух людей и допросить их. На какой предмет должен проводиться допрос, они не знают, поскольку его должен был вести заказчик, который обещал сам позвонить на мобильник после истечения нужного времени, а потом и прийти в квартиру...
Конечно, имей я специальные препараты – что-нибудь типа скополамина
[11]
, я сумел бы добиться другого признания. Пока же они даже перед оскаленной мордой алабая твердили одно и то же... И даже по построению фраз нетрудно было догадаться, что ответы эти готовил кто-то другой... Более грамотный...
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
РОМАН БЕРСЕРК, ОТСТАВНОЙ СТАРШИЙ СЕРЖАНТ СПЕЦНАЗА ГРУ
Мне показалось малоинтересным наблюдать, как догорает на выезде из двора ментовский «уазик». И вытащить из него остатки тел погибших ментов и задержанных казалось уже невозможным. Правда, несколько проезжавших автомашин остановилось рядом, и сразу четыре огнетушителя пытались бороться с пламенем. Но автомобильные порошковые огнетушители годятся только для того, чтобы сбить огонь под капотом, если вдруг проводка загорится. Для такого пламени, как здесь, они откровенно слабоваты. Потом из ближайшего магазина то ли покупатели, то ли еще кто-то вытащили сразу два пенных огнетушителя. Пена заполнила тесное пространство и пламя почти сбила. Но даже помощь оказывать было уже некому. И я не стал задерживаться рядом с капитаном Стаднюком, который остановился рядом с выброшенной из машины тубой от гранатомета и звонил к себе в управление – вызывал следственную бригаду. Капитан где-то потерял одно из стекол своих громадных очков. И как раз с того глаза, который следовало прикрывать. И сейчас очки прикрывали здоровый глаз, а второй светился в оправе особенно колоритно. Сам Стаднюк, кажется, не заметил этого.
