В новой — глобальной экономике миллионы эффективно работающих опускаются на дно общества из-за распада традиционных экономических систем и уменьшения возможностей правительств их государств помочь им. Они остаются один на один с социальными пертурбациями, несущими несчастья вплоть до голода и болезней. Эти лишившиеся работы парии глобализированного мира будут вынуждены мигрировать, предлагать свою работу на любых условиях, приносить в жертву будущее своих детей, опускаясь в страшный мир отчаянного самовыживания. Речь в данном случае идет и о развивающихся, и о развитых странах. Глобализации, строго говоря, безразличен политический строй данной страны, лишь бы стабильность, предсказуемость, транспарентность помогали видеть возможности и опасности массового приложения капитала. «Сигнал, получаемый всеми правительствами, ясен: подчинитесь или страдайте», — приходит к выводу К. Уолте
[138]
.
Глобализация встречает отчаянное сопротивление самых разных сил — религиозных фундаменталистов, профессиональных союзов, культурных традиционалистов. В городах, где происходили все встречи «большой восьмерки» (в Сиэтле в 1999 году, на Окинаве в 2000 году, в Генуе в 2001 году, в Монтеррее в 2002 году) тысячи протестующих стремились выразить свое несогласие с тем, что им видится тупиком общественно-политической мысли, отходом от цивилизации и гуманизма в джунгли первоначального накопления.
Пятое критическое направление возглавляется Ягдишем Багвати из Колумбийского университета (Нью-Йорк), Полом Крюгманом из Массачусетского технологического института и главным экономистом Мирового банка Джозефом Стиглицем (в эту группу входит и Г. Киссинджер), которые считают, что следует стремиться к системе свободного рынка для товаров, но не капиталов. (В эту группу входит и прежний идеолог «шоковой терапии» в России — Джеффри Сакс из Гарвардского университета. Теперь он наряду с другими решительно критикует МВФ за предписание рецессионной политики, которая вызвала коллапс реальной экономики
[139]
.) Рынки капиталов нестабильны по своей природе и требуют государственного контроля как минимум над обменными курсами. Некоторые критики из этой плеяды заходят так далеко, что выступают за закрытие МВФ, который, с их точки зрения, своей импровизацией и незнанием местных условий способен потворствовать возникновению кризисных ситуаций.
Сейчас примерно такую точку зрения занимает бывший госсекретарь Дж. Шульц, бывший министр финансов У. Саймон, такие исследовательские центры, как Фонд наследия. Даже президент Мирового банка Дж. Волфенсон и сменивший его Вулфовиц предприняли шаги, чтобы дистанцироваться от «ортодоксальной» политики Международного валютного фонда, скомпрометированной в ходе азиатско-российского кризиса 1997–1998 годов. Все более громко задается вопрос, могут ли встать на ноги потрясенные экономики России, Индонезии, Бразилии. В определенной степени возвращается кейнсианская вера в государство как легитимного участника процесса развития, что подрывающе действует на сами основы глобализационных теорий.
Особую (шестую) позицию занимают американские изоляционисты, красноречиво представляемые, в частности, П. Бьюкененом. Они воспринимают глобализацию как систему допуска на богатый и справедливый американский рынок демпинговых товаров из стран с почти рабским трудом, как уход свободного американского капитала (очень необходимого своей стране) в зоны дешевой рабочей силы, что лишает работы большие массы собственно американцев, разрушает американскую экономику, ослабляет в конечном счете международные позиции Америки. В этом смысле П. Бьюкенен назвал глобализацию «заменой коммунизма» в качестве главного противника Америки.
Эти враги глобализации справа более всего боятся утраты ясно выраженного национального суверенитета. Культурные и национальные цели самой Америки, по их мнению, требуют поддержания сильного государственного механизма. Глобализация в этом плане видится здесь едва ли не главным противником религиозных и семейных ценностей, общественной солидарности. Религиозное рвение отличает неоконсерваторов от либералов, и оно не позволяет им принять глобализацию — для них это вид нежелательного космополитизма. Проклятием для правых было бы петь глобализации гимны как среде, которая в конечном счете породит некое мировое правительство, отнимающее у заокеанской республики атрибуты суверенности.
Неоконсерваторы непреложно подчеркивают, что США — страна с идеалами, что вера Америки в демократию является наследием американской традиции, которую Г. Моргентау назвал «общенациональным универсализмом»
[140]
. Неоконсерваторам не нравится метафора с США как «шерифом» хаотического мира вокруг. По этому поводу один из идеологов правых Дж. Муравчик замечает, что «полицейский получает приказы от стоящих над ним авторитетов, но в сообществе наций нет власти более высокой, чем Америка». Как это сопоставить с понятием экономического порядка, основанного на идеях бессмысленности национального суверенитета и национальных интересов в мире, где господствующую роль играют лишенные национальной принадлежности многонациональные корпорации, не имеющие границ экономические системы и никем не регулируемые глобальные потоки капитала?
Правых в США беспокоит возможность обесценения вооруженных сил, которые в глобализационном космополитизме теряют смысл своего существования. «В чем миссия вооруженных сил, — спрашивает американский исследователь Уильям Грейдер, — в защите суверенной нации или в охране безликой глобальной экономической системы? Американские войска размещаются за рубежом от лица базирующихся в США многонациональных компаний или американских граждан? Является ли их главной целью защита американских ценностей или аморальности рынка?»
[141]
Седьмое направление. Противники глобализации слева принципиально выступают против давящей гражданина эксплуататорской сути частного капитала. Они со всей страстью выступают против гигантов мирового бизнеса, сделавших весь мир ареной эксплуатации труда капиталом. Вырвавшийся на глобальные просторы капитал кровно заинтересован в том, чтобы создать такую мировую систему, которая гарантировала бы враждебное противостояние рабочих разных стран, возможности для транснациональных монополий искать и находить те места и страны, где заработная плата была бы минимальной, налоги незначительны, государственное вмешательство неощутимо, субсидии создаваемым предприятиям максимальны. Для этих критиков глобализация представляет собой проявление корпоративной силы мирового капитализма.
С точки зрения левых, Всемирная торговая организация (ВТО) представляет собой самое последнее по времени олицетворение всей системы глобального корпоративного управления.
