Если говорить о потоках капитала, то переживающая подъем Азия к тому же способна аккумулировать обширные валютные резервы. В настоящее время у Японии они эквивалентны 850 миллиардам долларов, у Китая — 500 миллиардам, у Кореи — 190 миллиардам, и у Индии — 120 миллиардам; вместе они составляют три четверти от совокупных мировых запасов валюты, однако долларовая их часть будет сокращаться. Стандартной практикой станет использование корзины резервных валют: иен, ренминби (валютных юаней) и, возможно, рупий.
«Мир вовсе не вступает, — пишет редактор журнала «Нэшнл интерест» М. Линд, — в эру гармоничной глобальной взаимозависимости и подлинной либеральной демократии. Глобальная конкуренция подстегнет геоэкономическое соревнование, включающее в себя менее богатые, но значительные в военном смысле страны, такие как Россия, Китай и Индия»
[153]
. Вопреки всем глобалистским лозунгам, огромная часть населения нашей планеты фактически отрезана от возможностей современной технологической революции.
Не будем впадать в крайность. Более внушительным, чем плакаты жертв глобализации, аргументом в пользу продолжения этого процесса, является тот факт, что, вопреки финансовому кризису 1997–1998 годов, государства мира не повернулись «внутрь», к частным, строго национальным проблемам, а продолжили движение к некоей мировой экономике, к интеграции в максимально широкий рынок.
Но неизбежно возникнет вопрос другой стороны: согласится ли мировое большинство в обмен на обещанную стабильность и долю участия в мировом прогрессе отдать ключи от национальной судьбы лидерам — это самый большой вопрос будущего. Встает кардинальный по важности вопрос: удовлетворится ли преобладающая часть мирового населения ролью объекта мировой геоэкономики, ролью бессильного потребителя товаров, создаваемых другими, ролью деградирующего свидетеля подъема немногочисленных чемпионов экономического роста? Мировая история знает случаи пассивного смирения, но она же дает образцы активного несогласия с уготованной другими судьбой, образцы восстания против несправедливостей системы, где «победитель получает все», а не занявший призового места лишается геополитической значимости.
Глобализация будет осуществлена лишь в том случае, если, во-первых, мировое сообщество согласится пожертвовать своими отраслями производства в пользу более эффективных производителей из стран-чемпионов; во-вторых, если высокооплачиваемые трудящиеся в развитых странах согласятся допустить на свои рынки товары из стран, где рабочая сила гораздо дешевле и где экспортерам помогают местные государственные структуры. В первом случае «неготовность» к глобализации выражается в возводимых для защиты национальных экономик тарифах на импорт. Во втором — в протесте профсоюзов богатых стран, не готовых отдать рабочие места своим менее оплачиваемым коллегам из менее богатых стран, а также в недовольстве транснациональными корпорациями, переводящими свои капиталы в зону более дешевого труда.
Согласится ли мир на господство союза чемпионов эффективности из индустриальных зон развитых стран и космополитического капитала их финансовых столиц? Как пишут американские исследователи Дж. Модельски и У. Томпсон, «возможность создания глобальной организации вокруг ядра США — ЕС имеет черты реальности, но проявляет себя и возможность ожесточения в грядущем столетии интенсивной борьбы за лидерство»
[154]
.
В конце концов, в век демократий «легитимность любой современной экономической системы должна измеряться качеством жизни, достижимым многими, а не привилегиями меньшинства. Повсюду среди рабочей силы эти обстоятельства вызывают растущую реакцию против условий глобального порядка»
[155]
. Если раньше такие профсоюзы, как АФТ-КПП, мыслили «геополитически», поддерживая антикоммунизм на глобальной арене, то с глобализацией мировой экономики в начале XXI века проблемы глобализации стали самоценными. «Коллапс Советского Союза изменил отношение правительств к рабочему вопросу. Широкое идеологическое наступление корпораций представило профсоюзы как устаревшие остатки ушедшей в прошлое эры. Но по мере того, как большой бизнес принимал глобальные размеры, борясь при этом с профессиональными союзами, рабочее движение становится все более, а не менее международным»
[156]
.
Глобализация будет наиболее разрушительна там, где не существует независимых профсоюзов, где преследуется их организация. Во многих развивающихся странах существуют секторы экономики, направленные на производство экспортных товаров и на привлечение инвестиций. Не имеют профессиональных союзов трудящиеся — это плата за участие в глобализации. И это неизбежно вызовет взрыв. Поскольку трудящимся в этом «южном» поясе систематически отказывается в праве на организацию и заключение коллективных договоров с работодателями, их заработная плата искусственно сдерживается на уровне одной десятой организованного рабочего сектора индустриального Севера. Неудивительно, что большинство этих трудящихся живет ниже официальной черты бедности в своих собственных странах.
С другой стороны, менее оплачиваемые рабочие наносят удар по более обеспеченным (и, соответственно, более дорогим) коллегам, по существу отнимая у них рабочие места. Историк П. Кеннеди предупредил, чторыночно ориентированная промышленность Латинской Америки, Индонезии, Индии, части Китая и остальной Юго-Восточной Азии способна вовлечь в следующем поколении в глобальный рынок примерно 1,2 млрд. рабочих. Результат этого немедленно скажется на рабочихразвитых стран. Заработная плата в традиционно развитых странах упадет не менее чем на 50 процентов
[157]
. Пострадают рабочие Севера.
А на Юге? Здесь тоже увеличится ярость протеста. «Чем дальше, — пишет П. Кеннеди, — заходит процесс глобализации — американизации, тем больше вероятность ответного наступления, что мы и наблюдаем сейчас в России и Индонезии — и во многих прочих местах, где население чувствует себя брошенным, оставленным, уязвимым по отношению к творческому потоку международного капитализма»
[158]
.
По мнению американского исследователя Р. Гилпина, политические основания экономической открытости драматически ослабли за последнее десятилетие, а фактически «взрывное» развитие торговли и инвестиций создало невиданное напряжение у глобальных институтов. После всемирно освещенных средствами массовой информации протестов против глобализации в Генуе, Давосе, Ницце, Монтеррее и прочих местах требования противников глобализации в ее антигуманном аспекте не могут более откровенно игнорироваться. Попытки подобного игнорирования могут привести лишь к новому подъему изоляционизма в глобальных масштабах. Это означает, что огромная волна глобализации не сопровождается абсолютно необходимой сменой политических институтов.
