Это был объединительный проект: его конечной целью было создание единого исламского государства на Кавказе.
Естественно, это был сепаратистский антироссийский проект, направленный на отделение Северного Кавказа от России.
Наконец, это был экспансионистский проект, поскольку независимый исламский Северный Кавказ рассматривался как плацдарм для дальнейшей экспансии ислама, прежде всего на север, в глубь России с перспективой выхода к мусульманским республикам Поволжья и создания единого исламского пространства от Черного моря до Урала.
Геополитическим ядром этого проекта стала Чечня, а первым кандидатом на присоединение к нему – Дагестан. Безусловная инициатива в реализации этого проекта принадлежала радикальным чеченским лидерам и близким к ним арабским эмиссарам»
[124]
.
Провал этого проекта был главным историческим событием, определившим судьбу России на исходе тысячелетия. И еще:«… мало кто обращает внимание на то обстоятельство, что чеченский конфликт явился болезненной «прививкой» против сепаратистских эксцессов и предупреждением против религиозного экстремизма, поскольку стало очевидно, что за «джихад» придется платить чрезвычайную, неоправданно высокую цену»
[125]
, а между тем именно показательный разгром бандформирований был главным аргументом в информационной войне с теми, кто пытается и по сей день спровоцировать на Кавказе множественные локальные конфликты, различные по причине и форме противостояния, но единые в своей антироссийской и антикавказской сущности, конфликты, которые нужны исключительно внешним силам, прежде всего США и НАТО, чтобы получить для своей военщины беспрепятственный доступ для контроля над регионом.
Взаимодействие православия и ислама – залог безопасного развития страны
Мы уже говорили о том, что в государстве-цивилизации, каковым является Россия, кроме правил сосуществования, формируется еще и общая модель желательного будущего как основной компонент государственной идеологии. При отсутствии этих общих правил и общей модели будущего государство, скрепленное только наличием силового фактора, в большей степени подвержено различным видам внутренней коррозии: коррупции, религиозному экстремизму, этническому сепаратизму, фашизму и т. д. Бороться же с этими проявлениями без поддержки всего общества силовые структуры не могут.
Успех борьбы и победа над бандитизмом и терроризмом после гражданской и Великой Отечественной войн были обусловлены наличием в сознании граждан государства всех необходимых компонентов государствообразующей идеологии. То есть при этом происходило осознанное делегирование силовым структурам государства морального и юридического права на физическое уничтожение той микрочасти общества – бандитов, террористов и др., которая создавала опасность для существования всего сообщества в целом, угрожая его благополучию в настоящем и достижению общей цели в будущем.
Между тем продолжается практика получения религиозного образования в заграничных религиозных учебных заведениях. «По приблизительным данным, сегодня более тысячи молодых дагестанцев учатся в таких странах, как Пакистан, Малайзия, Египет, Саудовская Аравия, Сирия, Турция, Тунис, Кувейт, Украина, Иран, Иордания, Ливия,
Катар, ОАЭ, Судан и др. Некоторая часть из них выехала за рубеж без согласования с ДУМД, характер получаемого ими образования не известен»
[126]
.
В таких условиях псевдоисламская пропаганда и миссионерство проповедников различных не традиционных для России религиозных сект и течений становятся все более агрессивным фактором давления на власть и общество в целях их дальнейшей клерикализации. Причем наступление ведется во всех, в том числе и чисто русских, регионах, где появились мусульманские диаспоры. Наступательный, агрессивный характер такого миссионерства в дальнейшем, очевидно, будет еще долго оставаться основным конфликтогенным фактором в российских регионах, где в последнее время наблюдался бурный прирост населения в мусульманских общинах.
Правда, на страницах некоторых исламских газет появляются и материалы, свидетельствующие о том, что понимание необходимости диалога и взаимного уважения между различными конфессиями имеет место также и среди них. Так, газета «Нур-ул-ислам» опубликовала материал «Преступление против ислама», автором которого является православный священник, архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский Владимир.
По мнению священника, преступлением Запада против России и народов СНГ является стравливание двух религий, всегда сосуществовавших мирно, и еще большее преступление – это происходящее в Афганистане сращивание ислама с наркомафией и расползание этого явления далее в Среднюю Азию
[127]
.
Позитивным является сам факт опубликования статьи православного священника в исламской газете. Это еще раз доказывает, что Россия – страна симбиозной культуры, и нельзя причинить вред одному народу, одной культуре, чтобы это не отозвалось болью и бедами на другой.
Этот тезис очень важен для Дагестана и нуждается в дальнейшем информационном развитии.
С одной стороны, дагестанцы подтвердили свой исторический цивилизационный выбор в пользу нахождения в составе России, с другой – в представлении большинства российского населения дагестанцы, как «лица кавказской национальности», по-прежнему необоснованно отождествляются с религиозными экстремистами и сепаратистами из соседней северокавказской республики.
И здесь мы как раз имеем дело с одним из самых действенных приемов информационно-идеологической (психологической) войны против России – умышленным информационным наложением внешнего конфликта между западными странами во главе с США, стремящимися к созданию всемирной колониальной системы через контроль за ресурсами планеты, и обладателями этих ресурсов – исламскими государствами на отношения между российскими конфессиями.
Корни информационной войны, безусловно, носят выраженный экономический характер: привязка к нефти, наркотикам, оружию и транспортным коридорам. Но есть и другой, менее освещенный прессой аспект – массированная и разносторонняя духовная экспансия.
Духовная экспансия выразилась, в частности, в том, что на территории множества несамостоятельных и несамодостаточных ни в экономическом, ни в геополитическом, ни в военном смысле осколков СССР были запущены «вирусы» экстремизма различной окраски: для мусульман – «ваххабизм» и терроризм, и одновременно для всех народов – крайний национализм и даже фашизм.
