Такой трудноразрешимой проблему трения делает тот факт, что чем выше уровень требуемой эффективности, тем сильнее сказывается трение. Повозка, у которой отвалилось колесо, не представляла серьезной проблемы для наполеоновской Великой армии, потому что ее всегда можно было обойти или откатить на обочину, чтобы она не мешала продвижению остальной колонны. Однако с сошедшим с рельс поездом невозможно поступить тем же образом, так же как нельзя объехать подорванный участок железнодорожного пути, в отличие от воронки на дороге. На самом деле чем теснее координация, от которой зависит эффективность, и чем безупречнее каждая составляющая часть согласуется с другой, тем больше опасность того, что отказ одной из них приведет к отказу всех остальных. Всем, кто когда-либо попадал в дорожную пробку, хорошо известно, что задержка, созданная одной вышедшей из строя машиной, не ограничивается теми, которые находятся в непосредственной близости от нее, но влияет на все движение. Кроме того, задержки «накапливаются», поскольку необходимость сохранять безопасную дистанцию приводит к тому, что каждая последующая задержка должна быть немного дольше, чем ей предшествующая. У поговорки «успех влечет за собой дальнейший успех» есть и обратная сторона — начавшуюся цепочку неудач трудно остановить.
В войне трение играет очень важную роль. Известны даже случаи, когда солдаты, отправлявшиеся на войну, теряли силы от голода раньше, чем получали возможность вступить в бой. При этом найти способ преодоления фактора трения нелегко, так как оно коренится в природе вещей. Волевой командующий может, а при определенных обстоятельствах просто обязан продвигать свои силы вперед вопреки трению. Однако цена этого весьма велика, поскольку износ громаден, и дело может дойти до того, что вся машина просто встанет. Хорошо, если это произойдет после того, как цель уже будет достигнута. Но если она перестанет работать до того, как настанет решающий момент, результат может оказаться катастрофическим. Например, немецкий генерал Роммель несколько раз доводил свои войска до предела и даже до запредельного состояния. Бросок на Соллум в 1941-м чуть было не завершился полным уничтожением его сил. В 1942 г. его войска, добравшись до Эль-Аламейна, остались без горючего. Все их боеприпасы остались в тылу за тысячу миль, в Триполи, а в боеготовом состоянии оставалось только девятнадцать танков. Ситуация осложнялась еще и тем, что его невероятно длинные линии коммуникаций постоянно подвергались ударам с моря и воздуха. Африканский корпус Роммеля, безусловно, сделал все, что было в его силах. После этого он предпринял лишь одну робкую попытку наступления на Алам-Хальфа. После провала и этой попытки все, что оставалось делать германским войскам, — это притаиться и ждать, пока противник, становившийся с каждым днем все сильнее, начнет контрнаступление. Начало наступления ознаменовало конец Африканского корпуса.
Согласно Клаузевицу, единственное, что может помочь вооруженным силам справиться с трением, — это опыт. Опыт, подобно смазке между зубчатыми колесами механизма, может помочь в решении самых тяжелых проблем, связанных с трением, однако неспособен полностью его устранить. Это утверждение верно и в обратную сторону. Опытные солдаты, давно знающие друг друга, понимают, что всякий человек и всякое оружие подвержены периодическим сбоям, что создает трение. Они помогают друг другу зачастую без слов. Хорошая армия — это та, которая благодаря своей предусмотрительности, опыту или чему-либо еще, научилась избегать трения, где это возможно, и мириться с ним, где это невозможно.
Еще один источник трения, помимо того что возникает внутри самой военной машины, — окружающая среда. Рано начавшиеся дожди могут превратить дороги в болото, что способствует замедлению или остановке продвижения. Окажись обозначенный на карте мост в плохом состоянии — и танковая дивизия не сможет по нему пройти. Одно из эффективнейших средств против этого — тщательная предварительная подготовка, основанная на проверенных разведданных. Ресурсы, однако, всегда ограниченны, поэтому идеально подготовиться практически невозможно. То же можно сказать и о разведданных, хотя бы по той простой причине, что невозможно знать заранее, что именно следует выяснить. Более того, чтобы добыть информацию, нужно время; иногда же необходимость получения дополнительных данных вообще приводится в оправдание промедления и бездействия. Армия, которая откладывает начало кампании до тех пор, пока в ее распоряжении не окажется всей требующейся информации, будет ждать до бесконечности. Когда же она, наконец, сделает первый шаг, то скорее всего выяснит, что избыток разведывательной информации так же вреден, как и ее недостаток. Поскольку и связь может оказаться перегруженной, что, в свою очередь, приведет к необходимости обходить обычные процедуры или вообще отказываться от них, качество принимаемых решений может пострадать. Разведданные никогда не бывают идеальными, и хорошая армия не должна на них рассчитывать.
Там, где на сцену выходит информация, мы сталкиваемся с третьим важным препятствием для применения силы — неопределенностью. Как и неманевренность, и трение, неопределенность — естественное следствие многочисленности вооруженных сил и имеет тенденцию к возрастанию прямо пропорционально ей. В армии, состоящей из одного солдата, неопределенности не возникает, по крайней мере осознанной неопределенности. Чем крупнее армия, тем сложнее передавать приказы и направлять ее к определенной цели. Кроме того, достаточно большая армия может выйти из-под контроля просто из-за того, что командующий окажется не в состоянии следить за тем, где находятся его части, в каком они положении и что делают.
Столкнувшись с этой проблемой, Моисей воспользовался советом своего тестя Иофора и создал иерархию управления. С тех пор и до наших дней делегирование полномочий, создание четко определенных каналов связи и того, что в одной из своих книг я назвал «управляемым телескопом», — все эти методы облегчают проблему, но не разрешают ее полностью. Парадокс состоит в том, что хотя ничто на войне не сравнится по важности с единоначалием, один человек не может знать всего, всех подробностей происходящего. Чем больше и сложнее вооруженные силы, которыми он командует, тем более справедливо это утверждение.
Еще один важный источник неопределенности на войне связан уже не с численностью армии, а с человеческой природой. Как ни в какой другой сфере человеческой деятельности, на войне господствуют ярость, страх, боль и смерть. Люди, погруженные в эти сильные переживания, вероятнее всего, менее объективны, чем люди, работающие в офисе с бумагами, и тем более чем компьютер, который даже не «понимает» смысла обрабатываемой информации. В таких условиях скорость передачи информации, ее внутренняя структура, непротиворечивость и надежность данных непременно пострадают, и умный командир должен это учитывать. Опять-таки можно частично, но не полностью разрешить проблему посредством установления, формулировки и исполнения четких процедур, списков контрольных вопросов, форм документов, системы позывных, периодичности передачи информации и т. д. Но в итоге качество работы различных каналов связи все равно будет зависеть от человеческого фактора. Даже самые совершенные системы передачи и обработки информации ограничены в своих возможностях тем, как работают люди, которые вводят и передают данные, отсеивают, представляют и, наконец, используют их. Эту проблему невозможно решить никаким количеством компьютеров.
