«Легко воспламеняющийся материал», о котором говорил Джордж Вашингтон, по крайней мере отчасти, состоит из дофамина, воспламеняющего хвостатое ядро и другие части системы подкрепления. Эти древнейшие отделы мозга заставляют любящего направлять всю свою энергию на то, чтобы добиться ценнейшего в его жизни приза – партнера, который сумеет передать его и свою ДНК в вечность.
Как меняется любовь
В ходе эксперимента мы открыли один из механизмов, благодаря которому любовь меняется с течением времени. Этим открытием мы обязаны поразительному совпадению. В 2000 г., когда проводилось наше исследование, ученые из Университетского колледжа Лондона объявили о завершении сходного с нашим эксперимента. (34) С помощью аппарата МРТ Андреас Бартелс и Семир Зейки изучили активность мозга у 17 испытуемых, которые, как было заявлено, пребывали в состоянии «глубокой, искренней и страстной любви». Возраст участников эксперимента составлял от 21 до 37 лет, 11 испытуемых были женщинами, 6 – мужчинами. Каждый в ходе исследования разглядывал фото любимого, а также фотографии троих друзей того же пола и возраста, длительность дружбы с которыми примерно равнялась продолжительности любовной страсти.
Лондонский эксперимент позволил исследователям добиться ощутимых результатов. Бартелс и Зейки обнаружили несколько отделов мозга, которые активизировались, когда участники эксперимента смотрели на фото любимых. Что особенно важно, они отметили активность в тех же зонах хвостатого ядра. Удивительное дело! Две команды исследователей в разных странах, с испытуемыми, принадлежащими к различным этническим группам, проводя не совсем идентичные эксперименты, обнаруживают активность одних и тех же мозговых отделов! Хвостатое ядро, мощный источник дофамина, оказалось настоящим горнилом, где разгорается пламя любовной страсти.
Однако лондонский эксперимент рассказал нам еще кое о чем, а именно – о том, как любовь меняется с течением времени. Мы не планировали исследовать изменения, которые претерпевает романтическая страсть. Однако любовный «стаж» участников лондонского эксперимента в среднем составлял 2,3 года, тогда как наши испытуемые были влюблены около семи месяцев. При этом испытуемые в Лондоне демонстрировали активность в двух зонах мозга – передней поясной коре и островковой области, тогда как у наших подопытных эти зоны никак себя не проявляли (см. диаграмму). Это различие заставило нас сравнить между собой результаты разных испытуемых. И действительно, те из них, у кого история любви была более длительной, демонстрировали активность в передней поясной коре и островковой области – так же, как в лондонском исследовании.
Мы не знаем, что это значит в реальности. Передняя часть поясной извилины – это зона, отвечающая за внимание, эмоции и рабочую память. (35) Некоторые ее части отвечают за ощущение счастья, другие – за осознание собственного эмоционального состояния и способность оценивать настроение окружающих, третьи определяют мгновенный эмоциональный отклик на победу или проигрыш. (36) Островковая область обрабатывает сигналы, которые посылает тело, реагируя на чужие прикосновения, температуру, а также боли в желудке, кишечнике и других внутренних органах. Именно эта часть мозга помогает нам ощутить «трепетание в груди», учащенное сердцебиение и другие телесные реакции. Кроме того, часть островковой области отвечает за наши эмоции.
Таким образом, мы обнаружили, что, если отношения продолжаются, у человека начинают иначе работать зоны мозга, ответственные за эмоции, память и внимание. При этом никому в точности не известно, что конкретно изменяется в работе этих участков мозга. Быть может, они действуют совместно и систематизируют воспоминания о романтической связи? (37) Или мы получаем возможность проанализировать отношения с помощью эмоций? Мы все знаем, что со временем любовь меняется. Но когда мы, в конце концом, сумеем до конца проанализировать полученные нами результаты, то сможем с точностью сказать, в чем заключаются эти изменения и почему они происходят.
Помимо прочего, наша нью-йоркская команда обнаружила некоторые различия в проявлениях страсти у мужчин и женщин. Однако об этих различиях, равно как и о том, что из них следует, я расскажу вам в главе 5.
Любовный драйв
Полученные нами данные имели для меня огромное значение – они существенно изменили мое понимание любви. Много лет я считала, что это восхитительное чувство представляет собой сочетание самых разных эмоций – от эйфории до отчаяния. Однако психологи четко различают эмоции и мотивации – психические процессы, нацеленные на планирование деятельности ради достижения желаемого или необходимого. А наш коллега Арт Арон считал, что любовь – это не эмоциональный, а мотивационный процесс, который помогает построить и поддерживать отношения с предпочтительным партнером. (38)
Поскольку Арт был по-настоящему увлечен этой идеей, мы приступили к эксперименту с томографом, имея на руках две гипотезы: мою, гласившую, что романтическая страсть связана с дофамином и/или другим похожим нейротрансмиттером, и Арта, утверждавшего, что любовью движет разум, а не эмоции.
Впоследствии выяснилось, что верны обе гипотезы. Романтическая страсть действительно связана с дофамином. Но поскольку интересующий нас процесс протекает в хвостатом ядре, в деле оказываются замешаны механизмы мотивации и стремления к достижению цели.
Надо сказать, что сделанные нами открытия позволили мне сформулировать куда более общее предположение. Я пришла к выводу, что романтическая страсть – это основная мотивационная система мозга, иными словами, фундаментально присущий человеку стимул, толкающий на поиски партнера.
Нейробиолог Дон Пфафф утверждает: стимул – это нейтральное состояние, которое активизирует поведение индивида и направляет его действия таким образом, чтобы удовлетворить наши главные биологические стремления – желание выжить и оставить потомство. (39) На протяжении нашего жизненного пути нами движет множество стремлений. Некоторые, такие как жажда или желание пребывать в тепле, невозможно игнорировать, они требуют обязательного удовлетворения. Другие, такие как сексуальное желание, голод или материнский инстинкт, можно перенаправить в иное русло и даже подавить, но затратив на это массу времени и сил. Думаю, что место романтической страсти находится где-то среди них.
Во-первых, как и упомянутые базовые стремления, любовь чрезвычайно трудно игнорировать. При этом эмоции приходят и уходят: вы можете чувствовать себя счастливым утром, а к вечеру кипеть от ярости.
Как и базовые стимулы, любовь заставляет человека добиваться вполне конкретной цели – возлюбленного, подобно тому как голодного интересует лишь еда. А вот эмоции – к примеру, отвращение, – могут относиться к бесчисленному множеству предметов и явлений. При этом романтическая страсть вызывает у нас множество самых разнообразных эмоций, в зависимости от того, разделяет ли любимый наши чувства или они не находят у него отклика.
Кроме того, любовь с трудом поддается контролю. Нам сложнее заставить себя забыть, к примеру, о жажде, чем контролировать свои эмоции, например, гнев.
