Глава 8. Мир сновидений
Что мы переживаем во сне
Когда Натаниэль Клейтман и Юджин Азеринский в начале 1950-х гг. обнаружили явление БС, большинство исследователей надеялось, что перед ними наконец откроются ворота в мир сновидений. Подопытных в лаборатории оставляли спать до того момента, пока их глаза не начинали быстро двигаться, а ЭЭГ — показывать неровный рисунок. Подождав немного, сомнологи будили спящих. В трех из четырех случаев им при этом удавалось то, о чем прежде они и мечтать не смели: разбудить человека прямо во время сновидения.
Возник настоящий бум исследования ночных грез. Вплоть до 1990-х годов ученые всего мира выслушивали в ходе так называемых «экспериментов с пробуждениями» все новые необыкновенные отчеты о сюрреалистическом мире спящего мозга. Различные аспекты сновидений регистрировались с максимальной тщательностью. В частности, исследователи анализировали интенсивность повторения во сне событий минувшего дня и фантастичность сновидений, а также задавались вопросом, можно ли повлиять на содержание сновидений извне.
Сейчас пик увлечения прошел, новых открытий в этой области уже не ожидается. «Сегодня мы знаем, какова статистическая частота появления в сновидениях тех или иных объектов, в какой степени при этом задействуются разные формы чувственного восприятия: обоняние, вкус, зрение, чем отличаются сны детей, стариков, людей в депрессии или переживших травму», — подводит итог Вольфганг Лейшнер, специалист по сновидениям из Института Зигмунда Фрейда во Франкфурте-на-Майне.
«В мире сновидений мы обычно находимся в движении, поэтому сны чаще разыгрываются на открытых пространствах, чем в замкнутых помещениях, — говорит Инге Штраух, исследовательница из Цюрихского университета. — Обычно декорации сна не меняются». При этом наши сновидения разыгрываются, как правило, в незнакомой, иногда пугающей обстановке, иногда среди странных пейзажей, которых мы до тех пор никогда не видели. Однако это нас нисколько не смущает: «В отличие от бодрствования, во сне человек обычно не осознает, что находится в незнакомой обстановке, и не задается вопросом, куда это он попал». Мир снов живет по собственным законам. «Самая характерная черта сновидения — создаваемое им ощущение реальности. Лишь после пробуждения сон осознается как фантазия, пришедшая спящему».
Каждое шестнадцатое сновидение обходится вообще без окружающей среды — разыгрывается, так сказать, в пространственном вакууме. Каждый десятый сон представляет собой неподвижный кадр. А поскольку люди — существа по преимуществу социальные, не приходится удивляться, что и в наших сновидениях обычно присутствует много народу. Штраух приводит типичное воспоминание о сне:
«Там были мой отец, мать, три пожилые дамы, одну из которых я знаю, — это моя бабушка, еще моя тетка из Германии и карликовый пинчер, судя по всему, принадлежавший моим родителям, — они как раз в этот день его купили. И вот мы все сидим вокруг стола — такой низкий стол с кожаной обивкой — и обсуждаем преимущества и вред курения. Последнее, что сказал мой отец, было что-то вроде: «Мне нет дела до того, что кто-то там в Израиле…» — и на этом фраза оборвалась. А до этого речь шла о ребенке, который откуда-то взялся в доме моей тетки, и что она не хочет, чтобы ребенок заболел, потому что мой отец так ужасно потеет. А в какой-то момент мы ехали на лифте, еще с каким-то мужчиной».
В сновидениях мы встречаемся с друзьями и знакомыми чаще, чем с родственниками. Нередко там появляются также чужие, неясно обрисованные лица. Зато знаменитости и вымышленные персонажи почти не имеют доступа в наши сны. Самые частые эмоции во сне — радость, злоба, страх, заинтересованность и стресс. Секс, судя по всему, играет в снах меньшую роль, чем принято думать. Но это может объясняться и тем, что многие участники экспериментов стесняются рассказывать о своих сексуальных сновидениях.
Инге Штраух, сейчас уже вышедшая на пенсию, в 1979–1999 гг. собрала со своим коллективом 3000 пересказов сновидений. При этом она обнаружила, что большая часть снов вовсе не отличается такой яркой оригинальностью, как принято думать. Очевидно, мы просто лучше помним впоследствии именно красочные детали. «Мир сновидений постоянно определяют как «фантастический», «драматический» и «эмоциональный». Те, кто так говорит, не задумываются о том, является ли необычное в снах в то же время типичным для них». Примерно половина снов вовсе не содержит фантастических элементов, треть из них — какую-нибудь одну деталь такого рода и лишь каждый пятидесятый сон действительно полон невероятных вещей и событий.
Из этого вовсе не следует, что большинство сновидений подчиняется законам логики. Еще Зигмунд Фрейд, отец психоанализа и толкования сновидений, писал: «Сны могут быть вполне осмысленными или, по крайней мере, связными, они могут быть также остроумными и фантастически красивыми; но хватает и запутанных, как бы дурацких, абсурдных, а порой просто безумных сновидений». Пытаясь выяснить, насколько реалистичны человеческие сны, Штраух исследовала 500 сновидений из БС у взрослых молодых людей. Оказалось, что 29 % снов вполне могли бы быть рассказом о действительном происшествии. Преобладающему их количеству, 63 %, Штраух дала оценку «изобретательные»: то, что происходило в этих снах, было неправдоподобно, но все же не фантастично. По-настоящему фантастическими оказались лишь 8 % сновидений. Штраух приводит особенно яркий пример:
«Там двое боролись, один что-то потерял, маленький кубик, другой засунул его себе в рот, и тогда я говорю: «ты подобрал его капсулу самоубийства, теперь ты, наверное, умрешь в судорогах. И я достаю нож и спрашиваю: ударить тебя, чтобы помочь тебе умереть? И тут появляется фотография моего отца».
Как мы защищены от сновидений
В рабочей группе пионера сомнологии Натаниэля Клейтмана записью сновидений занимался его ученик Уильям Демент, сам ставший со временем крупнейшим исследователем сна. Демент сначала хотел стать психиатром и был в восторге от возможности экспериментально подтвердить идеи Фрейда о происхождении сновидений. Но в 1960-е годы он опроверг предположение Фрейда, что продолжительное подавление сновидений ведет к душевной болезни. Основатель психоанализа исходил из того, что возможность пережить в сновидении вещи, запретные для нас в реальности, защищает психику от повреждений. Поэтому Демент в течение длительного времени будил подопытных в стадии БС, однако не обнаружил никаких принципов назревающих психозов.
Большинство испытуемых у Демента смотрели свои сны до конца — он будил их лишь к концу фазы БС. В ходе эксперимента постоянно появлялись указания на то, что характерный внешний признак БС — движение глазных яблок — возникает тогда, когда и во сне глаза наблюдают за каким-то объектом и поэтому должны менять направление взгляда. «Глаза показывают, что мозг реагирует на события сна также, как если бы сон был реальностью», — пишет ученый.
Однажды Демент и его коллеги недоумевали, увидев на окулограмме необычно однообразные, повторяющиеся узоры. Они подошли к подопытному и пронаблюдали 26 строго ритмичных движений глаз туда-обратно. После этого спавшего разбудили — и он рассказал легендарный «сон о пинг-понге»: «Ему снилось, будто он сидит на столе для пинг-понга и наблюдает за игрой своего брата и одного из друзей. Игроки долго перекидываются мячиком, а он следит за ним глазами», — пишет Демент.
