Что бы это ни было, новая информация дала Кире пищу для размышлений. Девушка сравнила молекулу с другими изображениями из базы данных, чтобы отыскать хоть какой-то намек на ее функции и назначение. Получились две версии, и Кира записала их в блокнот. Первое: когда-то в организме Сэмма вырабатывались Капли, но потом этот механизм был либо утрачен, либо сокращен, и осталась только инертная, невирусная структура, остаточная, как аппендикс у человека, след прежней деятельности. Уставившись в блокнот, Кира обдумывала такую возможность. Что, если так партиалы распространяли РМ? Просто выдыхали вирус, который всех убил? Но тогда как исчезла эта функция? Как выключился механизм распространения? Почему смертельный вирус стал инертным? «Партиалы – искусственно созданные существа, – подумала Кира. – Так что этот механизм и возможность его выключать и запускать могли быть изначально запрограммированы в них. Но кто контролирует этот механизм?»
Кира вздрогнула: от выводов из этого предположения ей сделалось не по себе. Но вторая гипотеза и того хуже: частица в дыхании Сэмма могла быть прекурсором
[9]
для активного вируса и при контакте с человеческой кровью трансформировалась в смертоносную Каплю. Быть может, поэтому партиалы и невосприимчивы к РМ? Что, если вирус не может прийти в действие без человека? Для Киры это значило самое худшее: она не сможет найти лекарство, позаимствовав у партиалов защитный механизм от РМ. Если вирус изначально был нацелен только на людей, единственный способ от него спастись – перестать быть человеком.
Получается, чтобы выжить, надо быть партиалом?
Кира покачала головой, отшвырнула блокнот и усилием воли отогнала эту мысль. Так думать нельзя: это путь в никуда. В генетическом коде партиалов должно быть что-то, что нейтрализует вирус, и наверняка найдется способ скопировать этот механизм в генетический код человека. Кира непременно найдет, как это сделать. Единственное, что доказывала ее находка, – то, что Сэмм вчера сказал ей правду: партиалы действительно имеют отношение к РМ, но очень относительное. Какое же именно?
Кира нажала на экран и открыла описание частицы, чтобы как-то ее назвать. Молекула, образующаяся в крови, была Каплей из-за пышных форм, воздушная – Спорой, потому что так предположительно распространялся вирус. Новую же разновидность Кира окрестила «Наблюдателем», потому что у нее не было четкого назначения. Видимо, она выжидала, чтобы поразить цель.
– Вы не найдете того, что вам нужно.
Кира вздрогнула: Сэмм умел выбрать момент.
– А откуда вы знаете, что мне нужно? – поинтересовалась она.
– Вам нужно решение.
– А вот и нет. Я ищу лекарство.
– Лекарство – это частности, – возразил Сэмм. – Вы ищете решение проблем: восстания, эпидемии, политические волнения, гражданская война. Вы всего боитесь, и вам действительно есть чего бояться. Вы хотите с этим справиться, как-то наладить жизнь, но, вылечив РМ, вы этого не добьетесь. И сами это понимаете.
«Он слушал, о чем мы говорим, – подумала Кира. – Кое-что он мог услышать на заседании в Сенате, но не все. И уж точно не про Голос. Однако он внимательный, вот и сообразил». Ее первым порывом было замолчать, чтобы партиал больше ничего не узнал. Но он связан, да и жить ему оставалось всего четыре дня. Едва ли выводы о неизбежности гражданской войны помогут ему сбежать.
Кира почувствовала себя в ловушке. Девушка подошла к окну и попыталась открыть его, но рама не поддалась. Кира навалилась на нее всем телом, бормоча ругательства в адрес сенаторов за то, что обрекли ее на это заточение, как вдруг вспомнила: палату специально герметизировали. Кира почувствовала себя полной идиоткой и отпустила словцо крепче прежнего.
– Мы не желали вам смерти, – произнес Сэмм.
– Тогда зачем вы нас убивали? – Кира стремительно обернулась и почувствовала, как от злости кровь бросилась ей в лицо.
– Я же вам уже говорил: РМ создали не мы.
– То, что я обнаружила в вашем дыхании, доказывает обратное.
Если Сэмм этого и не знал, то ничем не обнаружил своего удивления.
– Если бы мы хотели вас убить, вы бы давно все были мертвы, – заявил он. – Это не угроза, а факт.
– Тогда что вам от нас нужно? – спросила Кира. – Зачем вы оставили нас в живых? Что вы задумали? Вы поэтому оказались на Манхэттене?
Сэм замялся:
– Вы, похоже, готовы пойти на все, чтобы спасти человечество. Знать бы только, на что именно.
– Вы это о чем? – недоуменно поинтересовалась Кира. – Что вы предлагаете?
Сэмм покосился на камеру в углу, которая записывала все, что они говорили, закрыл рот и уставился в потолок.
– Ну уж нет, – протянула Кира, склонившись над ним, – нельзя сказать такое и замолчать. Зачем вы тогда вообще завели речь об этом?
Партиал не ответил, даже не взглянул на нее.
– Вы об этом мне вчера говорили? Что не можете сказать, потому что вас убьют? Так я вас огорчу: вас все равно убьют, и если вы что-то знаете, лучше признайтесь. Вы не просто так оказались на Манхэттене. Это как-то связано с РМ?
Кира ждала ответа добрую минуту, но Сэмм молчал. Девушка в раздражении отвернулась к окну и хлопнула рукой по стеклу. Раздалось эхо удара, но словно вдалеке. Странно. Кира нахмурилась, выглянула в окно и снова ударила по стеклу, гадая, откуда мог взяться такой звук. На этот раз ничего не произошло. Кира наклонилась ближе и внезапно услышала прерывистый треск. Кира вгляделась в город за окном, пытаясь понять, откуда шум, и увидела поднимавшийся над деревьями столб дыма в нескольких кварталах от больницы. Снова послышались отрывистые ритмичные хлопки, но только увидев бегущих людей, Кира поняла, что происходит.
Автоматная очередь. На город напали.
Глава двадцатая
– Это Голос, – сообщил сенатор Уэйст. Кира, Мкеле и те пять сенаторов, которые были на заседании, собрались в тесном больничном конференц-зале. Атмосфера стояла такая напряженная, какой на памяти Киры еще не было. – Они напали на здание Сената. Такого большого отряда мы еще не видели, человек сорок, а то и больше, и мы перебили всех мятежников до единого.
– А если бы мы там были? – проговорил Хобб. Его волнистые волосы взмокли от пота и прилипли ко лбу. Сенатор был бледен и нервно мерил шагами комнату. – У нас даже охраны толком нет…
– Они метили не в вас, – перебил Мкеле. – Собраний не было, сенаторов тоже. Они напали, когда здание почти не охранялось, а значит, им надо было попасть внутрь, встретив как можно меньше сопротивления.
– Вы хотите сказать, что это ограбление? – спросила Делароза. – Чушь какая-то. Все, что есть у нас в Сенате, можно куда проще раздобыть в окрестностях города.
