В окне вырастает фигура пирата с «фалом» в руках.
Выпускаю новый магазин из руки, рывком выхватываю с пояса пистолет и продырявливаю грудь противника.
Убрать пистолет обратно, подобрать и зарядить магазин…
Выбежал из домика, рванул вперёд. Почти нос к носу столкнулся с Алексом, только в последний момент удержав палец на спусковом крючке. Он, похоже, тоже.
Стрельба вокруг постепенно затихала по причине выбытия противника.
– Всё, что ли? – усомнился я, оглядываясь по сторонам и вычленяя возможные варианты, где ещё могут прятаться недобитки.
Неожиданно с одной из наблюдательных вышек, обложенных поверху мешками с песком, ударила неприцельная очередь из РПК. Мы ответили автоматными очередями, но хоть и хиленькое, укрепление оказалось устойчиво к нашему огню – даже тяжёлые пулемётные пули вязли в мешках с песком. Попробовать воспользоваться каким-нибудь трофейным ДШКМ? Потратить реактивную гранату или попробовать подобраться на расстояние броска ручной?..
Прервал мои и, видимо, не только мои размышления оказавшийся поблизости Тэд. Он припал на одно колено, уперев ствол своей «М4»
[9]
в бедро и выстрелил из подствольника. Глухой выстрел-хлопок упруго толкнул в барабанные перепонки, а в следующий момент несложное укрепление разметал взрыв, подняв в воздух кучу песка.
– Всё вычистить, – раздалась по рации команда Локхарта. – С ранеными как обычно.
Следующие четверть часа мы потратили на обход разгромленной базы, где тишина прерывалась лишь нашими шагами и сухими одиночными выстрелами из пистолетов. Процедура стандартная – пнуть тело, всадить контрольную пулю, если есть подозрения, что пират ещё жив.
– Как-то это… – неуверенно произнёс Джеймс, идя неподалёку от меня. На его пути пока что попадались только мертвецы.
– Неправильно? – спросил я, почесав стволом пистолета за ухом. – Мы наёмники, парень. Раненых врагов мы добиваем, а не лечим. Потому что мы не Армия спасения и никто не платит нам за то, чтобы мы были добренькими. Более того – сейчас быть добренькими может быть вредно для здоровья. Я бы даже сказал – смертельно вредно.
– За их убийства нам тоже не платят, – возразил новичок.
– Да, это, безусловно, огорчает, – с сожалением протянул я. – Однако тут стоить помнить, что это – наши враги, которых мы оставляем за спиной. А в спину никогда не бьют лишь мёртвые враги. Оставишь кого-нибудь в живых, а он возьми и эволюционируй до мстителя. Тебе нужны такие проблемы? Лично мне – нет. Так что чистоплюи в нашей профессии долго не живут…
Спустя четверть часа мы стояли на причале зачищенного лагеря в ожидании новых распоряжений от Командора.
– Ронни, двигай с лодками к нам, – произнёс Локхарт в рацию. – Тут чисто. Ведь чисто же, парни?
– Ага, – ухмыльнулся Бенни. – Тихо, как на кладбище. Благодать!
– Значит, так… Морган, Джеймс, Фред, Майкл. Как только прибудет Ронни с водолазным снаряжением, переодеваетесь и готовитесь к погружению. Нильс, Тэд – на вас охрана. Остальные под моим началом осуществляют сбор трофеев. И, Бенни, ради всего святого!.. Если у тебя таковое, конечно, есть. Не тащи ты всё подряд, как чёртов барахольщик. Опять принесёшь кольца вместе с пальцами – недосчитаешься своих. Понял? Ищите лучше оружие в более-менее нормальном состоянии. Я, конечно, очень сильно сомневаюсь, что эти обезьяны могут его подобным образом содержать, но всё же не теряю веры в людей… Если ДШКМ – нормальные русские, то с катеров их снимите обязательно – ими даже наша береговая охрана не брезгует, продадим без проблем. Увидите иероглифы – даже не трогайте, китайские мы продадим только по цене металлолома… Всем всё ясно? Тогда приступаем.
6
– Оборудование проверили? – осведомился я. Ответом мне было маловразумительное, но вроде бы утвердительное мычание. – Компенсаторы плавучести откалибровали? Смотрите, начнёте тонуть – брошу всех в этом нацистском гробу, и виноваты будете только вы. Один за всех и каждый за себя.
Я вставил в рот загубник и поднял руку, подавая сигнал начала операции. Кувыркнулся назад и плюхнулся в воду, следом за мной погрузились Фред с мощным фонарём, Джеймс с инструментами и Майкл с запасом взрывчатки.
Мы начали погружаться в глубину, придерживаясь склона одного из коралловых рифов. Я то и дело сверялся с компасом, объединённым в одном корпусе с глубинометром.
Вокруг проплывали стайки разноцветных тропических рыб, а на рифе виднелось множество разнообразных кораллов… Но красоты вокруг, если честно, меня волновали мало.
Минуты текли за минутами, но в мире безмолвия и тишины такого понятия, как время, словно бы и не существовало. Свет становился всё тусклее и тусклее, хотя когда мы погружались, солнце ещё стояло высоко над горизонтом…
Тишина… Прекрасное место. Хотел бы я задержаться здесь подольше. И подальше от всей этой суеты наверху. Люди раз за разом, снова и снова совершают одни и те же глупости. Знаете один из признаков психического расстройства? Постоянно выполнять какое-нибудь действие. Перебирать крупу, раскладывать карты или подбрасывать монетку. Снова и снова, снова и снова…
Знаете, что это? Не знаете… А вот я знаю… Даже слишком хорошо знаю…
Я вновь бросил взгляд на глубинометр – почти сто футов. Ну и где это ржавое нацистское корыто?..
Стоило только об этом подумать, как мы проплыли над выступом рифа, резко обрывающимся вниз, и я увидел зарывшуюся носом в песок и лежащую на правом боку немецкую субмарину.
Она казалась мёртвым морским зверем. Исполинских размеров стальным кашалотом, погибшим от рук неизвестного охотника-китобоя… Опутанная старыми рыболовными сетями, обросшая водорослями, губками и кораллами, субмарина тем не менее была узнаваема сразу же.
Мощный поток света выхватил почти истёршуюся с течением времени надпись на борту – «U-2571», эмблему рядом – смеющуюся меч-рыбу и огромного паука свастики, вольготно раскинувшего свои лапы на палубе.
Я подал несколько знаков остальным, и мы начали спускаться к подводной лодке.
Достигнув её носа, мы направились к крышкам торпедных аппаратов, через которые планировали попасть внутрь. Всего их должно было быть шесть штук, но три находились на правой стороне субмарины, на которой она, собственно, и лежала. Из другой тройки аппаратов был серьёзно повреждён и искорёжен самый нижний. Видимо, при ударе. Второй даже с помощью самого лучшего в мире инструмента – лома обыкновенного – открыть не удалось. То ли его за десятки лет крепко заклинило, то ли у него изначально был крайне тугой механизм открытия, который даже четырём крепким парням был не по зубам.
Что ж, если и последний аппарат нас не порадует, то придётся взрывать…
Впрочем, он нас всё-таки порадовал тем, что был открыт. И именно через него мы начали проникновение внутрь затонувшей субмарины.
