Первым на баррикаду забрался Датч, а затем проскользнул внутрь, держа в руках револьверы – для совсем уж ближнего боя его «атчиссон» подходил мало. Следом последовал и я.
Внутри обнаружилось небольшое светлое помещение и три человека. Уже знакомые белые балахоны с алой окантовкой рукавов и подола, напоминающих какие-то монашеские одеяния…
Которые дивно гармонировали с пистолетами-пулемётами «МП-5» у двоих и ранцевым огнеметом у третьего. Кстати, огнемётчик из всей этой братии был единственным более-менее целым. Разбитый ударом металлического приклада лоб – не в счёт, потому как остальные его собратья сейчас медленно подыхали, получив по несколько пуль в грудь и живот.
– …весело? Мне очень. Ситуация больше не под вашим контролем. Вы не сможете дойти, не сможете уйти… Теперь это достаточно реально для вас? Вы до сих пор думаете, что умнее меня? Вы действительно думаете, что умнее меня?
– Угомонись, – ласково произнёс я, выпуская пару пуль в висящий на стене громкоговоритель.
– Сильно, – оценил Датч, оглядывая пленника. – Но аккуратно. Впрочем, я бы не особо огорчился, если бы ты его пристрелил.
– Опасался баллоны с огнесмесью зацепить, – признался Мао, подходя к следующей двери, ведущей ещё куда-то. – Ого! Сейфовая дверь, электронный замок с… да, похоже, что с автономным питанием. Так просто не взломать.
– А если взломать непросто? – я мотнул головой в сторону ацетиленовой горелки с баллонов, валяющейся в углу.
– Дельно, – удовлетворённо кивнул Датч. – Мао, займись дверью. Вайс, на тебе пленник.
– Обожаю свою работу… – буркнул я, наклоняясь к лежащему без сознания сектанту и доставая нож.
Срезал лямки огнемёта и отпихнул его подальше. Привёл пленника в сидячее положение и зарядил ему пару увесистых оплеух.
Мужик лет сорока. Совершенно ничем не примечательный внешне. Слегка полноват, слегка лысоват. Дядька, каких полно.
– Проснись, Нео! Матрица имеет тебя.
Сектант кое-как разлепил залитые кровью из рассечённого лба глаза.
– Святотатцы… – прохрипел он. – Как вы смеете… ступать в обитель…
Ещё одна оплеуха.
– Очухался? – осведомился я, почёсывая планкой гарды ка-бара у себя за ухом. Не слишком удобно и практично, но смотрится внушительно. – Доброе утро, спящая красавица! Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи. Кто ты такой и какого чёрта у вас тут творится?
– Богиня… да покарает тебя…
Лааадно… Не хотим по-хорошему – будет по-плохому.
Легонько зарядил пленнику под дых. Если бы бил со всей дури, то мог бы и зашибить, а так и чувствительно, и не смертельно.
Сектант поперхнулся, согнулся пополам и закашлялся… Но тут же был схвачен за горло и прижат к стене.
– Не знаю, как там конкретно ваша богиня, а общепринятый бог дал всем людям по два глаза, – я с наивозможно дружелюбным выражением лица поднёс острие ка-бара к левому глазу сектанта. – Предусмотрительно, верно? С запасом, так сказать. У людей вообще много чего с запасом создано – два глаза, два локтевых сустава, два уха, две коленные чашечки, а пальцев так вообще целая куча… Улавливаешь, дружок? Поверь, я не слишком хочу тебя пытать, но ты же меня просто вынуждаешь. Чёрт! Я же пацифист! Я против насилия! Но… Надо. Понимаешь? На-до… Так. Нет, с глазом будет слишком много возни. Лучше займусь-ка я для начала ухом… Семь раз отмерь – один раз отрежь. Ох, приятель, что ж ты со мной делаешь-то…
Аккуратно начал резать ножом мочку его уха – не опаснее пореза от ножа при чистке картошки, зато сколько впечатлений, когда на месте картошки твоё собственное ухо!..
– Что… что вам нужно? – прохрипел пленник, явно сильно перетрусивший.
– Давай для начала познакомимся, а? – дружелюбно предложил я. – Я – Вайс, я стреляю в людей. А у тебя какое хобби?
– Я… служу… Кровавой Богине…
– Доарликуэ, – понимающе закивал я. – На Тортуге находят обезображенные женские трупы, а в полицию пишет шедевры эпистолярного жанра какой-то Скульптор. Ваших рук дело, нет?
– Ритуал… – просипел пленник, так что я решил слегка ослабить хватку на его горле. – Посвящённые… Плащ из тридцати сердец… Возродить Владычицу… Ещё более великой и могущественной, чем когда-либо…
– Та-ак… Кто у вас тут главный? Обер-мясник или старший маньяк – как вы его там зовёте-то?
– Первый жрец. Мы последняя защита Первого жреца.
– Хмм… – я задумчиво прищурился. – Он за этой дверью?
Пленник молчал.
Вновь почесал гардой голову, вздохнул и вновь протянул нож вперёд.
– Д-да, – несколько нервно произнёс сектант.
– Во-о… Теперь второй наиболее важный на текущий момент вопрос – что за хрень тут у вас происходит?
– Мецтли… Она прислала своих человеческих наймитов… Был бой… Мы послали в бой Кровавых псов, но они взбунтовались и начали убивать всех…
– Вроде и по-английски говорит, а ни фига не понятно, – сокрушённо произнёс я. – Мецтли?
– Всё вышло из-под контроля, – с неожиданным отчаяньем в голосе произнёс сектант. – Ритуал уже не завершить – они же убили нужных посвящённых и вернули в реальность тени. Владычица накажет нас… Накажет нас, накажет всех нас, накажет всех нас!..
– Заткнись, – скривился я.
– Накажет нас! Накажет всех нас! «Дрезден» уже вышел из гавани Миктлана и ищет нас… Мы умрём или исчезнем! Умрём или исчезнем!
– Да заткнись ты уже! – рявкнул я, отвешивая пленнику ещё одну оплеуху.
Сектант повалился на пол и, сжавшись в комок, начал причитать:
– Умрём или исчезнем… Умрём или исчезнем… Умрём или исчезнем…
Позади раздался какой-то шум, и мы с Датчем сразу же отскочили в разные стороны, беря на прицел выход.
Впрочем, тревога оказалась ложной – это была всего лишь освобождённая мною пленница.
Сейчас её хотя бы оказалось возможно более-менее рассмотреть. Лет двадцати пяти, европейка. Волосы тёмно-русые, собранные в неряшливый хвост. Немного бледная и худая, но в целом довольно симпатичная. Одета в просторную больничную рубаху зеленоватого цвета.
– Вы про меня забыли! – немного обиженно заявила… Как там её?.. Хрофт? Крофт? А, Фрост вроде бы…
– Живее сюда, мисс Фрост, – вежливо скомандовал Датч.
Девушка кивнула, начал лезть через баррикаду… И, неожиданно вскрикнув, исчезла обратно в темноте.
Не сговариваюсь, мы с Датчем рванули вперёд. Спасение спасением, но если к нам с тыла зашёл противник, то его нужно нейтрализовать как можно скорее.
Первым через завал перелетел я, по дороге сбросив с плеча громоздкий пулемёт и беря на изготовку «томмиган»…
И почти уткнулся в спину бредущего прочь «джейсона», тащившего яростно упирающуюся девушку за волосы.
